Ричард Длинные Руки – король-консорт

– Вижу твою суетность… Но Господь зачем-то возложил на тебя такую нелегкую, говоря очень мягко, ношу. Так что крепись и неси, не ропща. Отныне без страха можешь надевать и эту корону, хотя я бы очень даже не советовал.

– Отец настоятель?

– Всякий раз, – объяснил он, – Темный Мир будет стремится укрепить свою власть над тобой. В нашей жизни даже простые вещи имеют власть над человеком. Люди гибнут за металл, а что уж говорить о столь значимом, как эта драгоценная корона? Потому избегай надевать по пустякам. Я смутно зрю час, когда тебе придется воспользоваться всей ее мощью…

Я сказал, содрогнувшись:

– Конечно же, запрячу ее подальше. И постараюсь вообще забыть.

Он взглянул на меня внимательно.

– Мы знаем о твоей способности… призывать вещи.

– Только свои личные, – сказал я поспешно. – Если бы мог и чужие…

Он продолжил бесстрастно:

– Корона теперь тоже твоя. Можешь оставить в надежном месте. Она послушно откликнется на твой зов. Ты заставил признать свою власть, как умелые наездники покоряют норовистого коня. Однако помни, чем чаще ею пользуешься, тем быстрее становишься сам черным!

– Ох, – сказал я опасливо, – я ее вообще никогда не призову.

Он вздохнул, лицо потемнело.

– Не зарекайся. Иногда жизнь так прижимает, что иные вообще продают душу дьяволу… А теперь, сын мой, благословляю тебя в твоем нелегком пути. Установи маяк для Маркуса и продолжай собирать армию для борьбы с ним!

Я поклонился.

– Святой отец…

Отец Леклерк ждал в приемной, взглянул пытливо.

– Ну что?

– Благословил, – ответил я коротко. – Так что отбываю немедленно. Отец Бенедерий полагает, что я готов. Я – тем более! У меня дел масса. Чтобы дать бой Маркусу, я должен собрать все свои и чужие силы.

Он проводил меня до выхода из здания, там остановился, в глазах вопрос, но я пошел через двор в сторону ворот.

– Может быть, – крикнул он вдогонку, – коня дать?

Я оглянулся на ходу, покачал головой.

– Мы, паладины, должны быть скромными. Господь пешком ходил, чтобы людей приучать добрее быть со странниками, мол, каждый может оказаться переодетым Богом…

Он ничего не ответил, что и понятно, а я дошел до ворот, наверху появился Жак, навалился животом на каменную ограду.

– А-а, брат паладин! Легок на помине. Что скажешь?

– Отворяй ворота, – сказал я. – Ладно, в монастыре надлежит быть зело скромным, так что можешь и калитку.

– Нет уж, – сказал он грохочуще, – для тебя, брат паладин, я могу и дыру в стене проломить!

Он распахнул ворота настежь, но я вышел без всякой горделивости, скромность украшает королей, хотя бедных оставляет спать голодными, на той стороне помахал рукой.

– Будь!.. Еще свидимся.

Он сказал со странной интонацией:

– Это точно. Но… брат паладин, и как ты дальше?

– Да вот побреду, – ответил я скромно, – морозным зноем палимый.

– Ага, – сказал он с пониманием. – А где посох?

– Волшебный?

– Какой волшебный, от собак отбиваться!

– А что, – спросил я, – тут есть собаки?

– Нет, – ответил он.

– Тогда зачем?

Он усмехнулся.

– Чтоб соответствовать. А то на странника не как-то уж. Хотя для тебя, брат паладин, это неважно, как думаю.

– Почему?

– Да так, – ответил он неопределенно, – ты по своей великой скромности постараешься пройти тихо и незаметно, не привлекая внимания. Я угадал?

– Насчет моей великой скромности? – спросил я. – Не совсем. Правильнее было бы сказать, величайшей скромности! Я сам думаю, что скромнее меня нет на свете человека. Да что там думаю, уверен!

Он ухмыльнулся шире.

– А я просто уверен. В час добрый. Как появится Маркус, только свистни.

– Это ты свистни, – сказал я хмуро. – Думаю, ваши наблюдают за ним получше, чем я.

Он продолжал ухмыляться, но не ответил, а морда простецки хитрая, дескать, понимай, как знаешь.

Глава 6

За той самой скалой, что скрывает Храм от взора, я присел для надежности, вытащил Зеркало. Сердце колотится, на душе тоска и чувство близкого поражения, я стиснул челюсти и начал растягивать рамки.

Удалось чуть-чуть, пролезет разве что голова, но я не Агнаст, есть у Норберта один такой, может до известных пределов сплющиваться, чтобы пролезть в узкую нору. Умеет складывать кости скелета, больше, чем новорожденный, у которого кости черепа наползают друг на друга, чтобы мог протиснуться через крайне узкий выход и увидеть свет, который называем Божьим, но, вообще-то, наш Господь отдал все нам и сказал, что создал прекрасный сад, но если засрете, то в дерьме и жить будете, Он пальцем не шелохнет, чтобы убирать за нами.

На всякий случай я потыкал пальцем в твердую, как каменная стена, поверхность зеркала, а тот дурак с той стороны тупо тыкает пальцем в ответ, так что кончики всякий раз почти соприкасались. Нет, бесполезно. Даже если бы умел пролезать в узкую щель, все равно Зеркало еще не накопило достаточно энергии, чтобы сделаться экраном хотя бы для наблюдения, а уж для переноса через пространство придется ждать… даже не знаю сколько дней или недель.

– Ладно, – сказал я горестно, – вернемся в первобытный мир…