Ричард Хукер

– Капитан Пирс, – заявил он, – у вас тяжело раненный пациент, за которого вы отвечаете. А я нахожу вас за игрой в покер.

Ястреб знал, что полковник превосходит его опытом и возрастом, а еще он знал, что не у всех вырабатываются полезные рефлексы в такой хирургии, как у него самого, занимавшегося ею изо дня в день уже продолжительное время.

– Клянусь Вашей жопой, Папаша.

– Что? – сказал полковник.

– Мне три, – сказал Ястреб капитану Вальдовски.

Добрый Поляк сдал ему три карты.

– Пирс, – завопил полковник ДеЛонг, – солдату требуется экстренная операция.

– Клянусь Вашей жопой, полковник.

– Ну так что, капитан, ты позаботишься о пациенте, или будешь в покер играть?

– Я буду играть в покер до 3 часов, или до тех пор, пока пациент не будет полностью готов к операции. Если тебе не нравится, можешь сам его оперировать прямо сейчас, полковник. От нашего стола – вашему, так сказать. Сверх получки мне все равно не заплатят – буду я сверх меры работать, или нет.

Полковник стоял как вкопанный. У Ястреба на руках была пара тузов, лучше ничего не пришло, и пока что он ждал своей очереди чтобы пасануть, зная, что Добрый Поляк собрал или стрит или флэш.
Полковник все еще стоял рядом. Ястреб прикурил, полностью игнорируя его. Полковник произнес:

– Пирс, мне надо с тобой побеседовать.

Ястреб ответил:

– Слушай, ДеЛонг. Мое настроение и пребывание в должности в этой шарашке сводятся к тому, что я не хочу говорить с тобой. По мне, так ты – очередной нытик Регулярной Армии. А от всех вас, кроме может быть Генри Блэйка, у меня сыпь на заднице. Почему бы тебе или самому напрячься, или присоединиться ко мне в 3 часа?

Игнорируемый игроками, заинтересованными покером больше, чем разыгравшейся интерлюдией, полковник ДеЛонг удалился. В 2:45 Ястреб вышел из-за стола. Пациента перенесли в операционную. Ужасный Джон стал усыплять его.

– Пошлите за полковником ДеЛонгом, – сказал Ястреб санитару.

Полковник пришел и присоединился к Ястребу, вымыв руки. Ястреб вдруг чувствовал угрызения совести за наезд на полковника.

– Полковник, – примирительно сказал он, – в 1:30 в этом парне было меньше пинты крови, он потерял две или три пинты. Пульс был 120, а кровяное давление около 90. Сейчас, в три часа, в нем три пинты крови. Пульс 80 и давление 120. Сдавленное легкое расправилось. Ему внутривенно вкололи грамм террамизина. Теперь мы спокойно можем его оперировать. Сделать надо все быстро, но нельзя делать это безрассудно и неосторожно.

Операция вошла в свой обычный ритм. Несколько дыр заштопали и удалили маленький кусок кишечника. Через час все видимые повреждения устранили.

– Теперь, полковник, – сказал Ястреб, – я огорошу тебя. Ты считаешь, что уже можно выбираться из этого брюха?

– Видимо, ты так не считаешь, хоть я не понимаю, почему, – заметил полковник ДеЛонг.

– Ну, папуля, мы не нашли ран в толстой кишке. Все дырки были в тонком кишечнике, но запах-то другой. Я уловил душок толстого кишечника, но нам ничего не бросилось в глаза, так?

– Так, – подтвердил полковник.

– Так что, если она не бросается в глаза, значит она где-то за брюшиной, – сказал Ястреб, имея в виду, что разрыв должен быть где-то в толстой кишке, спрятанной в брюшной полости. – Исходя из этого, я считаю, что дыра в сигмовидной ободочной кишке, и мы не обнаружим ее, пока не станем искать.