Риданские истории II

— На Грейнджерские поля, пожалуйста, — обратился к Дюку пассажир глухим голосом.

— Не выйдет, парень. Сегодня я не у дел, — отозвался Дюк, глядя на верхний тусклый краешек догорающего солнца на горизонте.

— Да брось, мне позарез туда надо, старик, — настаивал мужчина. — Дело жизни и смерти, понимаешь ли…

Да. Дюк прекрасно понимал такое выражение. Целый год он жил где-то между, но сегодняшний вечер четко указал на конечную станцию для него… и Одри.

— Прости, не могу, — вновь отказал Дюк и поднял глаза на зеркало заднего вида.

В отражении он увидел худощавого ковбоя в кожаной шляпе с серебристым быком спереди над полой. Из-под шляпы выбивались короткие, закрученные кудри волос. Насколько позволял судить полумрак салона о цветовой гамме, Дюку показалось — каштановых. Большие светлые глаза, глядящие ему куда-то в правое плечо, нос с горбинкой и тонкие губы. На шее был повязан красный платок, такой, какие обычно натягивают на лицо преступники в вестернах, прежде чем обчистить какой-нибудь банк или кассу магазина. Еще в зеркало улавливался верх его темной джинсовой рубашки.

— Неудачный день? — вдруг спросил у него ковбой. — Понимаю. Сегодня у многих все идет не так, как хотелось. А мне срочно нужно на Грейнджерские поля, приятель. Иначе мой день будет ничуть не лучше твоего. Отвезешь? Я заплачу.

— Я же сказал… — начал было Дюк, но осекся. Может быть, болтливый попутчик как раз то, что ему сейчас было нужно? Выговориться, почувствовать себя не единственным человеком в этом тусклом мире, в котором без следа исчезло все, что у него было. — День, как день, — вместо того, чтобы вновь отказать в поездке мужчине, ответил Дюк. — До Грейнджеров неблизко. Поля за чертой города…

— Я знаю, где это. Я заплачу, — повторил ковбой.

Дюк молча кивнул и повернул ключ в замке зажигания. Мотор тихо заурчал, и автомобиль тихо тронулся с места. Если бы Дюк предчувствовал шальную гонку, в которую он окунется совсем скоро, то наверняка пополнил бы свой бак бензином, находясь совсем рядом с заправочной станцией. Но ничего такого не ожидалось, поэтому он даже не взглянул на датчик бензина на приборной панели, стрелка которого указывала на треть от полного бака. Впрочем, его хватило. Дюк жал на газ, ведя автомобиль по шестнадцатой Ривен Рос, уткнув отрешенный взгляд в дорожную разметку.

— Здесь направо, — сказал ковбой, явно переживая, что Дюк может свернуть не туда, растянув время поездки.

— Да, сэр, — рассеянно ответил Дюк и свернул на двадцать шестую улицу. В его ушах еще стоял звон посуды и столовых приборов, упавших с обагренной скатерти на паркет в кухне, и ему не было никакого дела до того, какого мнения придерживается пассажир о его знании города.

— Что? Сэр? Не-ет! Такое официальное общение не по мне, — по-простому махнул рукой ковбой. — Мое имя Фрейзер, но для друзей я Фрейз. Зови меня Фрейз, старина.

— Дюк.

— Расскажи, что с тобой стряслось, Дюк? Поделишься настроением?

— Боюсь, оно тебе придется не по вкусу. Мне так точно. — Дюк на мгновение оторвал глаза от дороги и посмотрел в зеркало на Фрейзера. Тот глядел на Дюка с участием.

— В чем твои руки? Это… кровь? — последнее слово он выдавил почти шепотом, однако на его лице ни капли не отразилось удивление или испуг при виде запекшейся крови на руках Дюка.

— Пожалуй. С чего такой интерес, Фрейзер? Ты — коп?

Фрейзер расхохотался, подавшись вперед. Голова с его шляпы чуть не свалилась ему на колени, но он успел удержать ее на голове одним ловким движением руки.

— Признайся, ты из полиции? Твои коллеги уже были у меня дома? — продолжал Дюк, поглядывая то вперед, то на Фрейзера в зеркало заднего вида. — Не для того ты подсел в мою машину, чтобы проверить меня?

— У тебя дома? — взметнул вверх одну бровь Фрейзер. — Зачем кому-то находиться в твоем доме? У тебя день открытых дверей, Дюк?

— Вовсе нет. — Дюк тяжело вздохнул и тряхнул головой, отгоняя дурные мысли прочь.

— Тогда в чем дело? — сухо спросил Фрейзер.

— Руки. Это не моя кровь.

Фрейзер молчал, впиваясь взглядом в лицо Дюка все глубже. Наверное, он ждал более развернутого ответа, и Дюк добавил:

— Одри.

— Одри? Кто она, эта Одри?

— Моя жена.

«Форд сиерра» катил со скоростью тридцать пять миль в час по пустой улочке, тускло освещенной дорожными фонарями. По правой стороне мелькали закрытые магазины с пыльными вывесками и такими же витринами, а по левой — бетонный забор, за которым располагалась автостоянка. Металлические ворота были прикрыты, и на них желтой краской было выведено несколько слов: «Круглосуточно!». И ниже: «Погудите звуковым сигналом». Дальше располагалось небольшое квадратное здание прачечной. Она, как и магазины, уже была закрыта. Миновав ее, Дюк и Фрейз проехали перекресток без остановки по главной и теперь двинулись мимо протяженной аллеи, усаженной кустами шиповника, где сновал народ. В основном молодежь.

— Почему на тебе кровь твоей жены? — с легким беспокойством спросил Фрейзер.

«Не будь же таким кретином, Фрейзер, — подумал Дюк про себя и скривился лицом. — Неужели не ясно… Я убил ее. Убил!» Но вместо этого ответил: