Читаем Ригодон полностью

А вот и Нимье, он не постарел… я бы даже сказал, помолодел, просто мальчишка… причем, выглядит еще более бодрым, чем во время нашей последней встречи… я делаю ему комплимент… но он приехал не для того, чтобы выслушивать похвалы!.. ему не до политеса и не до сердечных излияний… он хочет поговорить о моем провале! о моем окончательном фиаско в литературе… Ахиллу все это уже порядком надоело, о чем он и хочет мне сообщить… знакомая песня: молодежь меня не знает, старики меня на дух не выносят, книжные магазины меня бойкотируют… в университетах все уже давно впали в детство, лепечут что-то невнятное… а члены всевозможных партий со своими манифессами готовы повесить меня при первой же возможности!

– Ну и что?

– Наш «brain-trust»[91] – он имеет в виду «Обосрение» – решил, что вам следует присоединиться к левым… только левые могут вас раскрутить!.. а так вы просто одинокий старик… короче говоря, анархист-маразматик… всех остальных авторов кто-то поддерживает… они входят в «обойму»… хотя у вас еще есть шанс… если вы согласны выслушать!.. то, что сказал мне Ахилл… ведь Кашэн-то в общем неплохо устроился!..

Кашэн? постой-ка!.. это имя мне что-то напоминает!.. ах да!.. плакаты!.. в те времена, когда я ездил в Безон, я видел их каждый день… зеленые!.. как раз перед заводами Берлие[92]… но Нимье я об этом рассказывать не собираюсь… я никогда ничего никому не рассказываю…

– Вы ничего не писали на эту тему? хоть несколько строчек?.. ласковое словечко?.. все равно что, но чтобы это могло понравиться левым?.. мы могли бы это обнародовать!.. давайте!.. давайте… подумайте, Фердинанд!

Я начинаю старательно думать, принимаюсь за дело… роюсь в памяти… ах да!.. ну да!.. но как же это было давно!.. прошли годы!.. и годы… я пытаюсь вспомнить… в Саргассовом море воспоминаний можно найти все… под толщей воды болтается множество каких-то тел… тела известных личностей… и тела забытых бродяг… второстепенных персонажей… вокруг шевелятся водоросли… и еще… водовороты… круговороты… попадаются даже знаменитости!..

– Нимье!.. Нимье, постойте!

Еще одно усилие… а вот, кажется… да! да!.. точно!..

– Послушайте, а как же «Путешествие»?.. 1933!.

– Ну и что дальше?

– На русском!

– Оно было переведено на русский?.. на русский… а кем?..

– Мадам Эльзой Триоле!

– Она говорила по-французски?

– Пару слов… не больше… но зато великий рифмоплет Обрыгон[93] приложил к этому огромные усилия!

– Браво! браво!.. вы уверены?

– Совершенно!.. я сам, своими глазами видел их за работой! они переводили мою рукопись… они сидели в кабинете… у окна!.. я достаточно точен?

– А у вас есть этот перевод?

– У меня он был, но теперь больше нет… он пропал вместе со всем остальным!.. помните, тогда, на улице Жирардон… когда чистильщики все вычистили из моего жилища на трех грузовиках…

– А у русских он есть?

– Ну конечно! я убедился в этом на месте!..

– Где?

– В Петрограде!

– Вы?

– Да!.. и к тому же, за свой счет!.. пусть знают!.. хоть они и были должны мне бабки… невежи и невежды! иначе не скажешь!.. вот я, например, никому ничего не должен: ни Ахиллу, ни Гитлеру, ни Нобелю, ни Сталину, ни Папе! и вот результат: я уже едва волочу ноги на свои доходы…

– Ну так что?

– Я спрошу у русских, что они сделали с «Путешествием»… должен же остаться у них хотя бы один… или два экземпляра… конечно, Россия слишком огромная, но все же, если они немного подсуетятся…

– Мой дорогой Селин, я вас покидаю! я спешу, меня ждут! это мое пятнадцатитысячное приглашение!

Я не совсем понял!

– В издательство «Ту Пари», Селин!

Я провожаю его и тут же бросаюсь к столу… письмо мадам Триоле!.. при всем моем уважении к ней я осмелился… справиться у нее о судьбе перевода, выполненного ею в 34 году! и я жду… пятнадцать дней… два месяца… год… ничего!.. мадам Эльза обижена… однако я не отчаиваюсь… раз уж я за это взялся, теперь я пишу, и тоже безукоризненно вежливо, в Посольство СССР «Господину Культурному Атташе»… на улицу Гренель… проходит год! ничего!.. неважно! теперь господину Громыко!.. я пишу ему лично, это для него большая честь… господин министр… он-то всегда на месте!.. и у него целая армия секретарей… одно его слово, одно указание, и они все найдут!.. черта с два!.. так же, как Эльза и Посольство… думаю, они просто растерялись… не знают, как нужно себя вести… они ведь совсем не воспитаны! что за растяпа эта огромная Россия!.. безмятежно теряет все, что ей дарят…

Я два года не видел Нимье…

– Алло! алло!..

Он не дает мне и слова сказать… у него ведь куча дел! к черту «Путешествие», Громыко, Триоле и все остальное!.. ему хочется рассказать мне про свою новую машину, такую красивую!.. целиком из plastic!.. он купил ее специально, чтобы приехать ко мне! хороший способ выделиться во Времени, в пространстве и среди окружающих… покупать себе новые машины!.. я не против, пусть развлекается… но я-то должен вернуться к вам!.. вы ведь не забыли?.. мы расстались с вами не так давно… ну да, точно, моя голова, кирпич!.. мадмуазель Одиллия Помаре?.. в самом деле, она мадмуазель или мадам?.. о, там видно будет… позже поинтересуюсь…

* * *
Перейти на страницу:

Все книги серии Extra-текст

Влюбленный пленник
Влюбленный пленник

Жан Жене с детства понял, что значит быть изгоем: брошенный матерью в семь месяцев, он вырос в государственных учреждениях для сирот, был осужден за воровство и сутенерство. Уже в тюрьме, получив пожизненное заключение, он начал писать. Порнография и открытое прославление преступности в его работах сочетались с высоким, почти барочным литературным стилем, благодаря чему талант Жана Жене получил признание Жана-Поля Сартра, Жана Кокто и Симоны де Бовуар.Начиная с 1970 года он провел два года в Иордании, в лагерях палестинских беженцев. Его тянуло к этим неприкаянным людям, и это влечение оказалось для него столь же сложным, сколь и долговечным. «Влюбленный пленник», написанный десятью годами позже, когда многие из людей, которых знал Жене, были убиты, а сам он умирал, представляет собой яркое и сильное описание того исторического периода и людей.Самая откровенно политическая книга Жене стала и его самой личной – это последний шаг его нераскаянного кощунственного паломничества, полного прозрений, обмана и противоречий, его бесконечного поиска ответов на извечные вопросы о роли власти и о полном соблазнов и ошибок пути к самому себе. Последний шедевр Жене – это лирическое и философское путешествие по залитым кровью переулкам современного мира, где царят угнетение, террор и похоть.

Жан Жене

Классическая проза ХX века / Прочее / Зарубежная классика
Ригодон
Ригодон

Луи-Фердинанд Селин (1894–1961) – классик литературы XX века, писатель с трагической судьбой, имеющий репутацию человеконенавистника, анархиста, циника и крайнего индивидуалиста. Автор скандально знаменитых романов «Путешествие на край ночи» (1932), «Смерть в кредит» (1936) и других, а также не менее скандальных расистских и антисемитских памфлетов. Обвиненный в сотрудничестве с немецкими оккупационными властями в годы Второй Мировой войны, Селин вынужден был бежать в Германию, а потом – в Данию, где проводит несколько послевоенных лет: сначала в тюрьме, а потом в ссылке…«Ригодон» (1969) – последняя часть послевоенной трилогии («Из замка в замок» (1957), «Север» (1969)) и одновременно последний роман писателя, увидевший свет только после его смерти. В этом романе в экспрессивной форме, в соответствии с названием, в ритме бурлескного народного танца ригодон, Селин описывает свои скитания по разрушенной объятой пламенем Германии накануне крушения Третьего Рейха. От Ростока до Ульма и Гамбурга, и дальше в Данию, в поездах, забитых солдатами, пленными и беженцами… «Ригодон» – одна из самых трагических книг мировой литературы, ставшая своеобразным духовным завещанием Селина.

Луи Фердинанд Селин

Проза
Казино «Вэйпорс». Страх и ненависть в Хот-Спрингсе
Казино «Вэйпорс». Страх и ненависть в Хот-Спрингсе

«Казино "Вэйпорс": страх и ненависть в Хот-Спрингс» – история первой американской столицы порока, вплетенная в судьбы главных героев, оказавшихся в эпицентре событий золотых десятилетий, с 1930-х по 1960-е годы.Хот-Спрингс, с одной стороны, был краем целебных вод, архитектуры в стиле ар-деко и первого национального парка Америки, с другой же – местом скачек и почти дюжины нелегальных казино и борделей. Гангстеры, игроки и мошенники: они стекались сюда, чтобы нажить себе состояние и спрятаться от суровой руки закона.Дэвид Хилл раскрывает все карты города – от темного прошлого расовой сегрегации до организованной преступности; от головокружительного подъема воротил игорного бизнеса до их контроля над вбросом бюллетеней на выборах. Романная проза, наполненная звуками и образами американских развлечений – джазовыми оркестрами и игровыми автоматами, умелыми аукционистами и наряженными комиками – это захватывающий взгляд на ушедшую эпоху американского порока.

Дэвид Хилл

Современная русская и зарубежная проза

Похожие книги