Ригодон

Поймите, я вовсе не хочу вас разжалобить… я описывал свои несчастья уже в четырех книгах… пора бы мне хоть немного подумать о вас… уверен, и вам случалось страдать… конечно, не так!.. в тысячу раз больше!.. просто вы очень деликатны! вы никогда ничего не выказываете, ни единым вздохом!.. вот и мне уже хватит распространяться о своих несчастьях!

А тогда я находился на платформе, куда меня буквально втащили… на этом подобии эстрады, если так можно выразиться, прямо на открытом воздухе, я мог бы орать сколько угодно, никто бы ничего не услышал… из-за шума колес и бряцанья сваленных здесь запчастей и инструментов: динамо-машин, прожекторов, брусков, лопат… простите, что повторяюсь… ведь мы уже наверное в десятый раз отправляемся через Германию, сам не знаю куда… по равнинам, чем-то похожим на степи, по туннелям, напоминающим печи, заполненные сажей… а как же путешествие по морю? да, забыл! сейчас вы опять скажете, что я вам надоел… что это просто невыносимо скучно!.. почему бы мне что-нибудь не придумать, не транспонировать… ведь именно этим раньше все и занимались… те, кто писал еще на старофранцузском… Жуанвиль[94], Вилардуэн[95] говорили только на этом языке, им повезло… но вот если бы я стал так писать на современном французском языке, который уже настолько обеднел, стал таким пресным, выродился в академические словоблудия, то меня, боюсь, стали бы считать полной мерзостью, отрыжкой «Плеяды» [96], и вообще перестали бы покупать… хотя мне на все это плевать, мне уже недолго осталось… достаточно меня уже преследовали, заключали в тюрьмы, обворовывали, в том числе и плагиаторы… теперь я уже очень стар, и забил на все, галера вывезет!.. как же!.. галера! галера! легко сказать! если я не буду продолжать старательно грести, то отведаю хлыста, да еще как!.. меня исполосуют до красного, фиолетового, белого цвета… эта проклятая галера все больше и больше набирает воду, но пока не тонет…

Опять меня уносит вдохновение… э!.. о! я же должен вернуться к этой барышне!.. надо бы послушать ее, хоть одним ухом… о, только одним!.. а вот другим никак… мадмуазель Одиллию Помаре… но я не мог даже пошевелиться… со мной такое редко случается, чтобы я лежал вот так на спине… без сил… это не в моем духе… но правда мне сильно досталось… не думаю, что я потерял сознание, просто меня сильно оглушило, я ослаб… а этот поезд вместе с нашей платформой все ехал… я подумал!.. а вдруг я открою глаза и увижу, где мы находимся?.. но напрасно я старался, мои глаза ужасно болели, но по-прежнему оставались закрытыми, веки, как будто свинцовые, слиплись… я ощупываю их… какие огромные!.. я весь опух, не только глаза и рот, уши тоже, весь в синяках и шишках… ничего удивительного! послушаю, что говорит эта барышня… до меня доносятся ее слова… я лежу, завернутый в брезент, между ней, итальянцем Фелипе, Лили и рюкзаком с Бебером… рядом с огромным прожектором…