Читаем Ригодон полностью

А в пути к ним еще и краснуха привязалась… сколько детей умерло?.. Одиллия могла сказать только приблизительно… но теперь Одиллия твердо решила заняться исключительно собой, своим здоровьем, вылечить кашель… а может, те детишки подохли не столько от краснухи, сколько от голода?.. хоть им все же выдали в Бреслау три ящика сухого молока… не густо!.. но я пока что ни одного из этих ребят не видел… по словам Одиллии, они спят там, дальше, под чехлами… где-то там… а поезд все едет, причем довольно быстро… и пока ни одного сигнала тревоги, ни одного самолета… если бы не холод, мне бы могло показаться, что мы просто путешествуем… путешествуем куда?.. ничего, когда-нибудь приедем!.. а может, вообще никогда! как это забавно!.. я с трудом сдерживаю смех!.. прямо над нами, сквозь облака проплывает локомотив! в тот самый миг!.. чуххх!.. чуххх!.. вот он!.. вверх тормашками, все двенадцать колес вверх!.. и вдруг исчез… я ищу Лили, ее руку… так мне лучше… я спрашиваю ее:

– У тебя не болят глаза?

– Нет… ничего подобного…

Мои слова услышал итальянец…

– Да нет, Dottore!.. ведь сажи нет! никакой сажи!.. они толкают нас сзади!

Великолепно!.. браво!.. неужели до самого Гамбурга без сажи доедем? решили нас побаловать, прицепили локомотив сзади!

А Одиллия требует, чтобы я ее слушал…

– Доктор!.. мадам!.. да посмотрите же на меня!

Нет!.. и не подумаю!..

– Я останусь в Гамбурге! просто я больше не могу!.. дальше я не поеду…

Лили спрашивает ее:

– А как же дети?

– Я больше ничем не могу им помочь… я даже не знаю, где они… должно быть, на задних платформах… так мне кажется… может, вы будете так добры?..

Она хочет спихнуть их нам… я ничего не отвечаю… я и сам-то не в лучшем состоянии… но ее слова заставляют меня задуматься: а с нами-то что дальше будет?.. поезд все едет, ну и ладно… правда теперь не так быстро… мои глаза устремлены вверх… мне не до созерцания пейзажей… а то я бы определил, где мы… о, теперь едем еще медленнее… тормозим!.. может, это уже Гамбург?.. вот именно!.. два… три толчка… готово!.. остановились! а мне что делать, я весь отек!. приподнимаю себе одно веко… пальцем!.. порядок!.. кое-что вижу!.. теперь другой глаз!.. ну вот, есть щель, даже бойница, если так можно выразиться… этого достаточно!.. теперь попробую сесть!.. оп!.. сделаем усилие… я прямо как пьяный… но все-таки определенного прогресса я добился… я уже и думать забыл про этот безумный локомотив в облаках… теперь я думаю о том, что с нами будет дальше… у меня ужасно болит голова!.. да еще и смех разбирает… смех-то точно из-за кирпича!.. этого типа, что печет кирпичи, я бы просто под суд отдал… ладно!.. ладно!.. позже! позже!.. нужно все же оглядеться по сторонам! осмотреться!.. да, ну и зрелище!.. просторы… просторы… черт побери, это же порт!.. точнее, бухта! огромная… и там полно кораблей… но все корабли кормой вверх, винты торчат… лежат, зарывшись носом в тину… я вовсе не пьян, но забавно! обхохочешься!.. примерно десять кораблей, причем не маленьких, не меньше, чем по пятнадцать тысяч тонн… здесь наверняка есть и маленькие корабли… но их я не вижу… а большие вижу… все понятно… мы уже видели разрушенный Берлин… Ульм… Росток… теперь посмотрим на развалины Гамбурга… причем, здесь разрушен не только город, но и порт… и население уничтожено… кстати, а где портовые краны?.. ни одного!.. должно быть, все снесли!.. я неплохо знаю моря, во всяком случае, лучше, чем железные дороги… как-то я даже потерпел кораблекрушение недалеко от Гибралтара… что бы еще вам описать? передо мной расстилалась бухта, огромная водная поверхность… а на суше винтами вверх валялось примерно двенадцать кораблей… могу себе представить, на что похож город!.. я спрашиваю у Лили:

– Где мы?.. что это за вокзал?

– Какой-то новый… ничего не написано… никаких надписей нет…

– Ты уверена?

Она оглядывается… а Фелипе, боюсь, даже читать не умеет… кажется, ни на платформах, ни на деревянном перроне уже никого не осталось… все взрослые и дети вышли… я их вижу, они сидят на камнях, и, похоже, никуда идти не собираются… ага, вот и малолетние кретины!.. это точно, таких ни с кем не спутаешь, все как один колченогие, с огромными болтающимися головами, им примерно от четырех до десяти лет… слюнявые маленькие Квазимодо… я тоже ищу глазами надпись… ничего! как и в Оддорте… и тоже ни одного служащего… по-моему, это временный вокзал, который построили вместо разрушенного… надолго он явно не рассчитан… его строили наспех… зато порт отсюда видно очень хорошо… и эти корабли винтами вверх… а как же локомотив в облаках?.. не знаю, не знаю… возможно, галлюцинации! результат лихорадки… но я точно вижу все эти суда задницами вверх!.. vide Thomas! vide latus![97] а вот все рассевшиеся внизу на камнях странные туристы и слюнявые детишки ничего этого не видят… потому что мы-то находимся выше всех…

– Доктор! доктор, вот они!

Они ведь уже давно сошли с поезда! она говорит о своих недоносках… но ее волнует только кашель… она ничего не видела… к сожалению… они сами вылезли из-под чехлов… уверен, никто им не помогал…

Перейти на страницу:

Все книги серии Extra-текст

Влюбленный пленник
Влюбленный пленник

Жан Жене с детства понял, что значит быть изгоем: брошенный матерью в семь месяцев, он вырос в государственных учреждениях для сирот, был осужден за воровство и сутенерство. Уже в тюрьме, получив пожизненное заключение, он начал писать. Порнография и открытое прославление преступности в его работах сочетались с высоким, почти барочным литературным стилем, благодаря чему талант Жана Жене получил признание Жана-Поля Сартра, Жана Кокто и Симоны де Бовуар.Начиная с 1970 года он провел два года в Иордании, в лагерях палестинских беженцев. Его тянуло к этим неприкаянным людям, и это влечение оказалось для него столь же сложным, сколь и долговечным. «Влюбленный пленник», написанный десятью годами позже, когда многие из людей, которых знал Жене, были убиты, а сам он умирал, представляет собой яркое и сильное описание того исторического периода и людей.Самая откровенно политическая книга Жене стала и его самой личной – это последний шаг его нераскаянного кощунственного паломничества, полного прозрений, обмана и противоречий, его бесконечного поиска ответов на извечные вопросы о роли власти и о полном соблазнов и ошибок пути к самому себе. Последний шедевр Жене – это лирическое и философское путешествие по залитым кровью переулкам современного мира, где царят угнетение, террор и похоть.

Жан Жене

Классическая проза ХX века / Прочее / Зарубежная классика
Ригодон
Ригодон

Луи-Фердинанд Селин (1894–1961) – классик литературы XX века, писатель с трагической судьбой, имеющий репутацию человеконенавистника, анархиста, циника и крайнего индивидуалиста. Автор скандально знаменитых романов «Путешествие на край ночи» (1932), «Смерть в кредит» (1936) и других, а также не менее скандальных расистских и антисемитских памфлетов. Обвиненный в сотрудничестве с немецкими оккупационными властями в годы Второй Мировой войны, Селин вынужден был бежать в Германию, а потом – в Данию, где проводит несколько послевоенных лет: сначала в тюрьме, а потом в ссылке…«Ригодон» (1969) – последняя часть послевоенной трилогии («Из замка в замок» (1957), «Север» (1969)) и одновременно последний роман писателя, увидевший свет только после его смерти. В этом романе в экспрессивной форме, в соответствии с названием, в ритме бурлескного народного танца ригодон, Селин описывает свои скитания по разрушенной объятой пламенем Германии накануне крушения Третьего Рейха. От Ростока до Ульма и Гамбурга, и дальше в Данию, в поездах, забитых солдатами, пленными и беженцами… «Ригодон» – одна из самых трагических книг мировой литературы, ставшая своеобразным духовным завещанием Селина.

Луи Фердинанд Селин

Проза
Казино «Вэйпорс». Страх и ненависть в Хот-Спрингсе
Казино «Вэйпорс». Страх и ненависть в Хот-Спрингсе

«Казино "Вэйпорс": страх и ненависть в Хот-Спрингс» – история первой американской столицы порока, вплетенная в судьбы главных героев, оказавшихся в эпицентре событий золотых десятилетий, с 1930-х по 1960-е годы.Хот-Спрингс, с одной стороны, был краем целебных вод, архитектуры в стиле ар-деко и первого национального парка Америки, с другой же – местом скачек и почти дюжины нелегальных казино и борделей. Гангстеры, игроки и мошенники: они стекались сюда, чтобы нажить себе состояние и спрятаться от суровой руки закона.Дэвид Хилл раскрывает все карты города – от темного прошлого расовой сегрегации до организованной преступности; от головокружительного подъема воротил игорного бизнеса до их контроля над вбросом бюллетеней на выборах. Романная проза, наполненная звуками и образами американских развлечений – джазовыми оркестрами и игровыми автоматами, умелыми аукционистами и наряженными комиками – это захватывающий взгляд на ушедшую эпоху американского порока.

Дэвид Хилл

Современная русская и зарубежная проза

Похожие книги