Читаем Ригодон полностью

Я продолжаю искать хоть одну надпись… чтобы найти дорогу, если вдруг заблудимся… хоть бы какая-нибудь табличка… но ничего, как и в Оддорте!.. хоть бы один служащий!.. никого!.. этот вокзал строили наспех, здесь, за чертой города… надолго он не рассчитан… этот деревянный вокзал… отсюда прекрасно видно порт, корабли и т. д… кажется, я вам об этом рассказываю в двадцатый раз… корабли винтами вверх… я ведь уже на седьмом десятке… странно, что у меня еще не течет слюна, как у тех маленьких кретинов… а ведь не забывайте, я все еще пашу на износ… переделываю все по десять, двадцать раз… упорно, как Ахилл, но только он свои усилия направляет на получение прибыли… если бы я впал в слабоумие, это было бы вполне естественно… особенно после того удара кирпичом!.. об этом я вам тоже говорил уже раз пятнадцать… двадцать… а вот в существовании локомотива в облаках я все же не был до конца уверен… да кому нужна эта уверенность!.. разве у солитера были доказательства того, что мне платили немцы?.. и разве что-нибудь помешало написать ему об этом в «Тан модерн»? в надежде, что меня расстреляют?.. нет, черт побери!.. а несчастный кретин Вайян всем хвастался, что собственноручно изрешетил меня из пулемета у меня же на лестнице… а что писал Кусто в своем «Ривароле»!.. сплошь злобную клевету, буквально весь изошел на дерьмо, в то время, как из него уже вываливались все его причиндалы: и прямая кишка, и прочие органы… но разве что-нибудь заставило его задуматься хоть на минуту? черта с два!.. это лишний раз подтверждает то, что рак, конечно, штука ужасная, но зависть сильнее всего!.. так что вы понимаете, почему все эти личности, будь они правыми, левыми или центристами, для меня ничем друг от друга не отличаются… все эти «кумиры молодежи» – садисты, завистники и скоты… а уж о публике, об этих ордах, толкущихся в амфитеатрах, на балконах, на авансценах, брызжущих слюной в бистро, будуарах и салонах, я и не говорю… кажется, существуют такие специальные отстойники, где все дерьмо хорошенько перемешивают, разбавляют, делают из него очень аппетитные морковки, луковки, корешки, а потом продают нам… может, и в кушанья добавляют, меня бы это не удивило… в общем, вам остается лишь полюбоваться, как богаты, в какой роскоши живут все те, кто меня в свое время грабил… они ведь все у меня забрали! мебель и рукописи… а меня заперли в камере, чтобы я там загнулся… они сделали головокружительные карьеры! тут же стали командорами всего, чего только можно!.. когда кто-нибудь из них умирает! вся Франция в слезах!.. вот почему я так люблю «Фигаро» и ее торжественные колонки набивших оскомину некрологов, для меня это своеобразный Храм… Бриссон[102] родился не зря…

Как я вам сказал, ни малейшего ветерка… вверх поднимаются столбы густого дыма… а ведь море совсем близко… я нашел вас там, где оставил… рядом с Гамбургом… или с его развалинами… я ведь тоже иногда отвлекаюсь… ненадолго, чтобы успеть подвести некоторые итоги, воскресить разных призраков, вспомнить их мнения… в общем, инвентаризация… я же не спрашиваю вас, где вы только что были… я просто снова возвращаюсь к вам, несмотря ни на что… так вот, как я вам уже говорил, море совсем рядом… над нами парят большие и маленькие чайки… им интересно, кто мы такие… потом устремляются к обугленным руинам… только теперь до меня дошло, что они искали!.. они проверяли, не умерли ли мы… а может, при смерти… они выклевывают глаза у агонизирующих, высасывают соединительные ткани и сетчатку… должен вам сказать, что акулам, спрутам, миногам достаются только нижние части туловища… ноги… ну вот, теперь вы все знаете, как настоящие педанты! а вот я не акула, не чайка, но мне нужно найти этим ребятам какую-нибудь хавку… причем это не обычные ребята… Лили тоже хочет пойти со мной… ладно!.. Одиллия останется здесь, она не собирается двигаться с места… а вот могут ли передвигаться ее малолетние кретины!.. кстати, нет ли среди них маньяков?.. о, все равно, поджигать им здесь нечего!.. Одиллия уверяет меня, что они мирные! совсем не злые, скорее, привязчивые… она уже успела с ними познакомиться… но несмотря на все это, с нее уже хватит!.. она опять демонстрирует мне горстку крови… она хочет, чтобы я ее осмотрел!.. ну с этим можно и подождать! сперва самое неотложное… ведь эти малолетние кретины последний раз получали молоко в Лейпциге… правда если бы они вовремя прибыли в Оддорт, то сейчас бы им уже вообще ничего было не нужно!.. Одиллия этого понять не могла… а я ей ничего объяснять не собирался… ну теперь пошли!..

– Следуйте за мной!.. идите за моими палками!

Перейти на страницу:

Все книги серии Extra-текст

Влюбленный пленник
Влюбленный пленник

Жан Жене с детства понял, что значит быть изгоем: брошенный матерью в семь месяцев, он вырос в государственных учреждениях для сирот, был осужден за воровство и сутенерство. Уже в тюрьме, получив пожизненное заключение, он начал писать. Порнография и открытое прославление преступности в его работах сочетались с высоким, почти барочным литературным стилем, благодаря чему талант Жана Жене получил признание Жана-Поля Сартра, Жана Кокто и Симоны де Бовуар.Начиная с 1970 года он провел два года в Иордании, в лагерях палестинских беженцев. Его тянуло к этим неприкаянным людям, и это влечение оказалось для него столь же сложным, сколь и долговечным. «Влюбленный пленник», написанный десятью годами позже, когда многие из людей, которых знал Жене, были убиты, а сам он умирал, представляет собой яркое и сильное описание того исторического периода и людей.Самая откровенно политическая книга Жене стала и его самой личной – это последний шаг его нераскаянного кощунственного паломничества, полного прозрений, обмана и противоречий, его бесконечного поиска ответов на извечные вопросы о роли власти и о полном соблазнов и ошибок пути к самому себе. Последний шедевр Жене – это лирическое и философское путешествие по залитым кровью переулкам современного мира, где царят угнетение, террор и похоть.

Жан Жене

Классическая проза ХX века / Прочее / Зарубежная классика
Ригодон
Ригодон

Луи-Фердинанд Селин (1894–1961) – классик литературы XX века, писатель с трагической судьбой, имеющий репутацию человеконенавистника, анархиста, циника и крайнего индивидуалиста. Автор скандально знаменитых романов «Путешествие на край ночи» (1932), «Смерть в кредит» (1936) и других, а также не менее скандальных расистских и антисемитских памфлетов. Обвиненный в сотрудничестве с немецкими оккупационными властями в годы Второй Мировой войны, Селин вынужден был бежать в Германию, а потом – в Данию, где проводит несколько послевоенных лет: сначала в тюрьме, а потом в ссылке…«Ригодон» (1969) – последняя часть послевоенной трилогии («Из замка в замок» (1957), «Север» (1969)) и одновременно последний роман писателя, увидевший свет только после его смерти. В этом романе в экспрессивной форме, в соответствии с названием, в ритме бурлескного народного танца ригодон, Селин описывает свои скитания по разрушенной объятой пламенем Германии накануне крушения Третьего Рейха. От Ростока до Ульма и Гамбурга, и дальше в Данию, в поездах, забитых солдатами, пленными и беженцами… «Ригодон» – одна из самых трагических книг мировой литературы, ставшая своеобразным духовным завещанием Селина.

Луи Фердинанд Селин

Проза
Казино «Вэйпорс». Страх и ненависть в Хот-Спрингсе
Казино «Вэйпорс». Страх и ненависть в Хот-Спрингсе

«Казино "Вэйпорс": страх и ненависть в Хот-Спрингс» – история первой американской столицы порока, вплетенная в судьбы главных героев, оказавшихся в эпицентре событий золотых десятилетий, с 1930-х по 1960-е годы.Хот-Спрингс, с одной стороны, был краем целебных вод, архитектуры в стиле ар-деко и первого национального парка Америки, с другой же – местом скачек и почти дюжины нелегальных казино и борделей. Гангстеры, игроки и мошенники: они стекались сюда, чтобы нажить себе состояние и спрятаться от суровой руки закона.Дэвид Хилл раскрывает все карты города – от темного прошлого расовой сегрегации до организованной преступности; от головокружительного подъема воротил игорного бизнеса до их контроля над вбросом бюллетеней на выборах. Романная проза, наполненная звуками и образами американских развлечений – джазовыми оркестрами и игровыми автоматами, умелыми аукционистами и наряженными комиками – это захватывающий взгляд на ушедшую эпоху американского порока.

Дэвид Хилл

Современная русская и зарубежная проза

Похожие книги