Рихард Феникс. Горы. Книга 1

Гарг поднялся, следом остальные.

— Припасы прибережём до стоянки. Первую короткую сделаем, когда доберёмся до шахт, вторую — на озёрах. До рельс идти часа четыре. Дотерпите?

— Это хорошая идея. Так и поступим, Гарг! — искренне обрадовался Рихард.

Забрав вещи, компания из пяти человек отправилась дальше, высматривая впереди шестого.

* * *

Олли

— Почему вы не отдали его Теням? — спросил Нолан, приподнимаясь на локте.

Олли, лежащая рядом на душистом сене, легко улыбнулась.

— Ты ведь и сам знаешь. Какими бы непослушными не были дети, повзрослев, они могут измениться к лучшему. У Алека может быть хорошее будущее, если его не казнят.

— Ты же заметила, что Ри от него не по себе?

— Конечно. Но я знаю нашего малыша и уверена, что они поладят.

Олли перевела взгляд на потолочные балки башни виноградарей и прикрыла глаза. Феникс внутри тихо мурлыкал и просил ещё чувств, ещё любви и неги. Женщина оправила фартук, вспоминая минуты нежности. Нолан провёл ладонью по тугой светлой косе, коснулся красного банта. Мягкие завитки волос казались тёплыми. Приятно. Очень приятно. Олли поймала руку мужа, притянула к губам, поцеловала, потёрлась щекой. По дыханию Нолана ощутила неугасающее возбуждение.

— Он рассказал мне о своей семье, бедный мальчик, — добавила Олли и показала кончик языка, заметив, как дёрнулись брови мужа. Тот уже и забыл про разговор о чужом мальчишке и теснее прижался к бедру жены, приобнял.

Она вспомнила самый первый вечер, когда в хранилище Дома Матерей поймали Алека. Все женщины Дома почувствовали ликование и интерес Феникса, отчего нарушителя помиловали, а не испепелили на месте. Древний бог сказал, что этот вторженец будет важен для его потомков. Мальчик, который был просто человеком, не имеющим ни капли божественной крови.

Ночью, когда все уже спали, убаюканные ливнем, Олли отправилась в Каменный Угол, где держали мальчишку и Гарга. Женщина принесла еды, тёплые одеяла и эликсир доверия, чтобы разговорить воришку, узнать, зачем же он пришёл. Но эликсир не понадобился. Стоило Олли войти в клетку к Алеку, оказавшемуся всего на пару лет старше её сына, и снять с головы покрывало, как тот разрыдался. Он говорил долго, взахлёб, до самого утра. Он не хотел её отпускать и с нетерпением ждал следующей встречи. И на второй вечер признался, что никогда раньше не встречал женщины, так похожей на его мать.

— У Алека была непростая судьба. И сейчас он на пути к месту своего рождения. Возможно, там он поймёт себя, откроет по-новому.

— Может, расскажешь? — Нолан резко вздохнул, когда Олли игриво прикусила его указательный палец, глядя в глаза.

— Может, чуть позже? Не сомневайся, Алек присмотрит за нашим малышом. Он мне обещал. А пока… — Олли прикрыла глаза. И губы любящих друг друга супругов соединились в долгом нежном поцелуе.

* * *

Рихард

Тоннель постепенно поднимался. Бэн натужно сопел, сгибаясь под тяжестью сумки. Чиён привязал болты к арбалету, закинул себе на спину и всё время предлагал помощь, но толстяк упрямо отказывался: «Ты ещё не сильно здоров, потерпи, пожалуйста, несколько дней». Тавир, идущий налегке, опережал спутников шагов на двадцать. Его тонкая, искривляющаяся тень бросалась на стены и пол, на потолок, который из скошенного стал полукруглым, кое-где проблёскивающим кристаллами. Они встречались сперва редко, затем всё чаще. И чем больше их было, тем теплее становилось вокруг. Гарг всё так же освещал дорогу, рассказывал, что кристаллы растут там, где тепло. Поскольку Красные горы в древности были вулканами, внутри циркулировала кипящая вода. Кое-где, как в бане Фениксов, она выбивалась на поверхность горячими источниками. Гарг уверял, что дальше станет ещё жарче.

— Так почему бы не жить внутри гор, если тут так тепло? — пропыхтел Бэн.

— Жили. Но редко. Пока освобождали гору от руды. Люди, вне зависимости от того, обычные они или Дети богов, тяготеют к солнцу, к свежему воздуху, зелени, открытым местам. Да и видеть над головой небо всё же приятней, чем камень, который может рухнуть в любой момент.

Рихард, замыкающий процессию, поёжился от ответа Гарга. Мальчику совсем не хотелось оказаться под завалами. Все долго молчали, Бэн догнал мужчину и резонно заметил:

— Но ведь если с рождения жить в пещере, то небо может оказаться ещё более пугающим, чем страх оказаться погребённым под обвалом?

— Верно. Когда что-то, что кажется незыблемым, вдруг резко меняется на другое, это пугает. Так мы устроены…

Они всё говорили и говорили. Чиён сначала прислушивался, потом отстал, чтобы дождаться Рихарда. Мечтательно улыбаясь, спросил:

— А куда нас выведет эта дорога?

— Наружу. К маяку. Только надо будет ещё несколько часов до него добираться.

— Маяк? А что такое маяк?

— Вроде, башня, где жгут костры, указывая путь кораблям в море, — вспомнил Рихард слова отца.

— Море? А ты его видел? — У Чиёна сбилось дыхание, ровный пружинящий шаг тоже, но парень, едва не запнувшись на ровном месте, справился и вновь пошёл размеренно.

— Нет. Никогда. Говорят, море — это много солёной воды. Но я даже представить себе не могу.