Рихард Феникс. Горы. Книга 1

В комнате уютно горели свечи. Бэн уже вовсю храпел, подложив под щёку ладонь и сжав между ног скомканное одеяло. Чиён сидел на подоконнике, глядя наружу через щёлочку в ставнях. Тавир, дрожа и шморгая, растирался полотенцем. Рихард только сейчас увидел левую руку соплеменника полностью. Рубцы были резкими. На плече и предплечье кончики перьев заканчивались штрихами, обходя многочисленные родинки. Пялиться так откровенно было неприлично, потому Рихард потупился и заметил, что кое-кого не хватает.

— А где Мару?

— Сбежал. Сказал, что скоро вернётся, — не оборачиваясь, ответил Чиён.

— Его право, — хмыкнул Рихард и принялся одеваться.

Он решил, пока нет дождя, сходить на пирс. Вдруг удастся что-нибудь узнать про Лукрецию. Если ничего не задержало, она тоже должна была прибыть сегодня. Если, конечно, не свернула куда. А тогда неизвестно, где её искать и как дальше строить путешествие. А после похода к морю мальчик решил крепко и сладко поспать на этих чудесных кроватях. Даже зажмурился от предвкушения.

Тавир поднялся и перекинул сырое полотенце через деревянную спинку своей кровати, взглянул на соплеменника, кашлянул и буркнул:

— У тебя… красивые перья. Под стать твоему пламени.

Рихарда немного коробило, что обычно язвительный мальчишка вдруг сделался таким робким и почти покладистым. Что-то крылось за этим. Нехорошее. Но выяснять это не было ни сил, ни желания, ни времени. «Хотя бы с ума не сходит, и то хорошо», — подумал юный Феникс и смущённо поблагодарил, прыгая на одной ноге, чтобы попасть в штанину. Надел чистую жилетку, ощущая себя совсем взрослым. На минуту заплутал в куртке, которую до этого стянул через голову не расстёгивая, но чьи-то руки бережно направили его. Это был Чиён. Широкий рубец через его плечи и грудь неприятно темнел на светлой коже. И Рихард вновь изумился, как можно было его получить и забыть. Да и провалы в памяти у остальных досадно царапали сердце.

— Я пойду с тобой, — заявил Тень.

Тавир, уже взявший ботинки, тихо вздохнул и засунул их под кровать.

— Как хочешь, — улыбнулся Рихард и переложил из маленькой сумки в карман куртки рекомендацию Лукреции, обулся, стянул волосы в хвост, хлопнул себя по груди, чтобы почувствовать подвески: свисток Короля Зверей и персиковую косточку.

Чиён накинул поверх мятой рубашки плащ и кивнул — готов отправиться в путь.

Они вышли в сырой туман. Солёные капли висели в воздухе зыбким маревом. Сияла надкушенная луна. Но Макавари не спал. То тут, то там из домов раздавались хмельные крики, звучала музыка. Кто-то курил на улице, кто-то мочился в подворотне, из темноты доносились странные стоны и шлепки. Двух дерущихся пьянчуг окружала ликующая толпа. И ребята осторожно, чтобы не попасться никому на глаза, перебежали на соседнюю улицу.

Вдруг из-за угла дома на них налетела женщина, одёргивая подол платья. Лицо её было красным и распухшим, а декольте таким глубоким, что чудом держало пышное содержимое.

— Какие сладкие котята, ик! — дыша перегаром, преградила она дорогу путикам. — А не хотите?..

И тут дверь напротив открылась, выпуская шумную компанию, свет десятка свечей упал на Рихарда и Чиёна, и женщина с тоской протянула:

— Фу, подрастите, а потом приходите. И откуда тут детишки на улицах шлындрают? К мамке идите под юбку, малышня!

Женщина качнулась и устремилась к открытой двери. Чиён дёрнул оторопевшего Рихарда за рукав.

— Пойдём отсюда скорее. Тут слишком опасно.

И Феникс, как на буксире, потащился за спутником, вздрагивая от каждого прохожего и каждого шумного заведения. Чем дальше, тем сильнее пахло остро и солоно морем.

Серп набережной раскинулся от скал до туманного леса. Белокаменный маяк вдалеке слева расплёскивал на волны оранжевый свет. Огоньки свечей за мутными стёклами на крышах ближайших к морю домов позволяли и ночью сотням людей переносить тюки и ящики с кораблей под навесы и обратно. Толкотня и крики, обрывистые, командные, и не было никаких стычек и хмеля. Вся суета порта выглядела ритмичной, организованной, завораживающей.

Чиён указал на штабель досок. Рихард залез на них, стараясь опознать корабль Августа среди трёх больших. На одном из них реял тёмно-зелёный флаг с изображением дерева. На другом сразу три красных со шпилями и розой между ними. А вот третий, трепещущий в самой дали длинного пирса, был тот самый — бело-голубой в россыпи звёзд. Феникс устремился туда. Сонливость от дневного перехода как рукой сняло. Теперь все чувства были устремлены к ярко освещённой палубе дальнего корабля. Лавируя между грузчиков, ребята выскочили на пустой, продуваемый боковым ветром пирс. Сырые доски скрипели под ногами, и мальчик вспомнил мост над кипящей бездной. Здесь вода была неприветливо темна и несла ледяные осколки, и страх попасть в неё не уступал пережитому в пещере.

Обрывистые крики со всех трёх кораблей — и поднялись огромные паруса. Рихард ощутил, что время стремительно утекало сквозь пальцы. Сердце бешено стучало, а ноги несли вперёд наперекор мечущейся мысли: «Опоздал!».