Рихард Феникс. Горы. Книга 1

Нолан проглотил это, мышцы окаменели, зубы стиснулись, как всегда было перед нападением. Больших трудов стоило успокоиться, унять силу и задать следующий вопрос ровным голосом.

— Вы видели напавшего.

— Нет. Этот подонок оказался слишком шустрым и не попался на глаза никому из мэрии. Мы всех опросили. Мы этим занимались, пока вы, детективы бестолковые, где-то отдыхали.

— Мы с Урмё сожалеем, что не оказались рядом…

— Да что Урмё? Господин Эрштах, в отличие от вас, Феникс, всю жизнь отдаёт защите нашего города. Да вы на коленях должны ползать, землю жрать из-под его ног и мэра, что вас к работе вернули после вашей выходки тринадцать лет назад! Смотрите-ка, бросили службу, когда в городе бандиты лютовали!

Нолан понял, что пора уходить. Больше он тут ничего не добьётся. Хотел даже вернуть перчатку, швырнуть в лицо старику, но это было бы сродни объявлению войны. Детектив сухо схазал:

— Простите, мне пора, спасибо за беседу и уделённое время.

Феникс не успел подняться, ведь следующие слова пригвоздили его к месту.

— Вы — Фениксы — подлое племя, мрази, каких ещё поискать! Вы крадёте наших сестёр и дочерей. Говорите, что они ушли с вами добровольно. Вы заставляете их рожать вам детей, а оттого женщины умирают. Пасть не разевайте, когда я говорю! Я не знаю, крали именно вы, или кто-то другой. Я вас, Фениксов, не различаю: все на одну рожу. И все вы, стоит заговорить о наших женщинах, утверждаете, что это было по любви. Чушь! Да ваша любовь сродни проказы уличной девки. Она расширятся, переходит от одного к другому. И вы, Фениксы, паразитируете на теле общества. Лучше бы вы все передохли, чтобы нас не мучить. Лучше бы сдохли все Дети богов, потому что существование вас — ошибка, насмешка над судьбами и возможностями простых людей. Вы… Не все такие… Не все вы твари. Есть и среди вас исключения из правил. Но как же я вас ненавижу ублюдков!

Советник быстро сделал несколько мелких глотков, посмотрел на Нолана, сорвал очки, будто надеясь, что так гость исчезнет, и мотнул седой головой. Когда старик заговорил, голос его был полон скорби.

— Я желаю смерти всем Детям богов, но никогда открыто не пойду против вас и вряд ли поддержу ополченцев, если вдруг соберутся. И, знаете, лично вы, Нолан, мне симпатичны, как это ни мерзко признавать. Я помню вас на суде и раньше, в работе. Как вы говорили, что делали… — Луиджи прерывисто вздохнул, — Мой единственный сын погиб в битве под Ярмехелем четырнадцать лет назад. Он был едва старше вашего и на лицо один в один… Мой мальчик. Мой наследник. Мой первенец…

Нолан молчал, глядя хозяину дома в глаза. Отвратительные слова отравляли сердце, рвали на части, как рвал бы Брандт убийцу своего спасителя.

— Простите, — сумел выдавить гость, — из вашего рода Фениксы брали себе жену?

— Да, — советник опустил голову, по косой морщине от уголка глаза вниз сбежала слеза. — Моя двоюродная сестра ушла к вам. Я до сих пор вижу, как она умоляла отца её отпустить. Уверяла, что полюбила одного из ваших. А теперь, — он на мгновение стиснул зубы и зло взглянул на Нолана. Он чеканил каждое слово, выделял их неприкрытой ненавистью. — А теперь я вижу в совете того, ради кого сестра покинула дом. Ради кого умерла. Нет в этом мире справедливости! Убийцы у власти. Подлецы и предатели. Чего ещё от них ждать? Я жалею, что тот напавший не вонзил стрелу в горло этому подлецу — новому третьему советнику, Гурджегу Фениксу.

Светлячки тревожно забились в своих флаконах. Освещение замигало, отчего на лицах собеседников заплясали уродливые тени.

— Вы знаете мою двоюродную сестру? Знаете? — Советник сжал руку в кулак, но справился с собой и стукнул ладонью по колену.

— Её звали Хермина Сорган? — тихо откликнулся Нолан.

— Значит, знаете.

— Она… — Нолан посмотрел в глаза Луиджи, и тот вжался в спинку своего кресла, начал мотать головой, будто не желая слушать дальше. Но Феникс закончил: — Хермина — мать моей жены и бабушка моего сына. Мне очень жаль. Простите.

Старик в кресле заскулил и отвернулся. Несколько минут в комнате раздавались приглушённые всхлипы и стрёкот светлячков. Когда Луиджи справился с собой, он продиктовал несколько имён.

— У них тоже мог быть зуб на Фениксов. Поговорите с ними. И… если дочь моей сестры ещё жива, я бы хотел её увидеть. Если можно.

— Я сделаю всё, что в моих силах. Спасибо вам большое за помощь, — Нолан встал и низко поклонился. А затем вышел, мягко прикрыв за собой тяжёлую дверь. На душе было гадко.

Глава 39 Город Макавари

Чем холоднее становилось в пещере, тем реже встречались светящиеся кристаллы. Путники шли, стуча зубами, пока не оказались в полной темноте.

Рихард первым зажёг Фениксово пламя на поднятой левой руке. Через несколько десятков развилок его сменил Тавир. Увидев его ядовито-зелёный огонь, чадящий и нестабильный, Мару задумчиво протянул:

— Им только на болотах блудных путников пугать.

— Не нравится — свети сам! — огрызнулся Тавир.