Рихард Феникс. Горы. Книга 1

Урмё дважды сжал указательный палец Феникса, это у них означало «Что именно?». Нолан отпустил его руку, пожал левым плечом — «Позже расскажу». Система знаков, выработанная во время работы, привычная и простая, — Шермида усмехнулась, легко читая их, поднесла большой палец к губам, покачала — «Тайна». Мужчины вспомнили, что придумали этот секретный язык с ней втроём, и каждый затаился в себе.

— Я могла бы осесть у сына в городе Заккервир, но я очень-очень хотела вас, мальчики, снова увидеть, поэтому и прибыла в Лагенфорд. — Женщина застегнула куртку под горло, заглянула в пустые кружки, вздохнула. — Два года я приходила сюда, в наше место, на закате почти каждого дня, надеясь вас встретить. А сегодня прочитала в газете про вчерашний суд и поняла, что это мой шанс. Нолан, дорогой, если хочешь, я пригляжу за твоим малышом во время изгнания. Я буду к нему очень внимательной…

Пропасть разверзлась под Фениксом, обвал, раскалённая лава. Он падал туда бесконечно долго, хватая ртом воздух, обливаясь потом, мысленно от ужаса вопя.

— Нет! Не смей, Шермида! — рявкнул Нолан, придя в себя.

— Пути странников неисповедимы, любимый. Знал бы ты, какие дороги иногда подкладывает под ноги судьба, не у всякой хозяйки борделя найдутся такие гибкие девочки, как эти дороги… Но у тебя ещё целых шесть дней, чтобы хорошенько подумать. И я совсем не прочь тебе помочь, сладкий…

— Шермида, не доводи до греха.

— Не рычи на меня, пока ты одет, хорошо, любовь моя пламенеющая⁈

Он отвернулся и засопел. Но ужас и злость помогли прогнать чары. Или не чары, а то, болезненное, приторное чувство, от которого горело нутро. Шермида пожала плечами и повернулась к Урмё.

— А твоя подопечная уже выбрала путь, котёнок?

— Да, тебе разве это интересно?

— Конечно, любовь моя. Ведь ты знаешь, как я ревнива, а та преступница, хоть и мала годами, но всё же девушка.

— Ты за кого меня принимаешь, Шермида?

— Не-а, вопрос не в том «За кого?», а «Сколько?» и «Как?», но я отвечу тебе на них явно не здесь. Слишком много людей, понимаешь, мой сладкий?

Шермида провела кончиком языка по губам, Урмё медленно склонился к ней, жадно смотря, не мигая. Губы встретились, мужчина вскрикнул.

— Не люблю, когда ты кусаешься, — буркнул Урмё, но глаза горели желаньем.

— А я не люблю, когда меня не хотят, мой сладкий, удовлетворить ответом на вопрос. Ну же, так что ты сделал с этой девчонкой? Ведь ты должен был её охранять, не отходить ни на шаг. Разве не так? М-м⁈

— Прошу, Шермида, не надумывай лишнего! — Урмё поднял ладони вверх, будто пойманный на горячем. — Я этой ночью отвёз её на тракт северный — и только-то! Она сама попросила! Оттуда же рыбаки ездят в портовый город за уловом. Видимо, девочка выбрала свой маршрут… — Мужчина нахмурился на мгновение и пожал плечами, добавил: — Там, кстати, кораблик того принца стоит. Может, она решила принять его приглашение? Но это уже не моё дело.

Нолан кивнул. Да, друг сделал всё верно: исполнил приказ, сопроводив осуждённую туда, куда захотела, что там с ней дальше случится — проблема не его. А то, как это отразится на репутации принца в глазах Теней, действительно, не собравшихся здесь ума дело.

— Ладно, мальчики, с вами хорошо, но мне уже пора, — Шермида легонько коснулась губами щёк обоих мужчин и ушла, качая бёдрами, гордо склонив голову в дверях, чтобы не задеть притолоку золочёными рогами.

— Нам, наверное, тоже пора, — Урмё отвернулся, прокашлялся.

— Да, верно. Мне надо к сыну… — начал Нолан, осёкся и посмотрел на друга. — Прости, что вчера сказал…

— Не извиняйся, я всё понимаю. Былое… Мёртвых уже не вернуть, и надо жить дальше без них. Пойдём, мой драгоценный, единственный друг, тебе надо к сыну.

Они попрощались со старичком-владельцем и вышли в промозглый весенний дождь.

Глава 25 Нападение на Нолана

Он быстро шагал по улицам, почти убегал от прошлого, хотя знал — бесполезно. Но он ещё мог защитить будущее, настоящее, свой оплот покоя — дом и семью. Порог стабильности в шаге от неизвестности оказался канатом над пропастью. Нолан скрежетнул зубами, ускорил шаг.

Размывались пустые улицы, бурлили переполненные фонтаны, ливнёвки ползли прудами, хлопали двери и ставни, тряслись фонари на ржавых цепях на столбах, и светлячки за толстыми стёклами мельтешили, бросая рваный свет, вытряхивая изломанные тени. Редкие прохожие спешили укрыться от стихии, но та порывами ветра увлекала их в бешеный пляс, кружила, сбивала с ног, вместо рукоплесканий на неловкие па рассыпался треск черепицы и хриплый хохот грома.

Встреча с Шермидой была подобна громогласному ливню. Нолан знал, если она задумала что, то так просто от идей не откажется. Проклятое возбуждение, кадры прошлого, безумная неконтролируемая страсть — они смялись тревогой за сына, за возможностью всё потерять. Нолан бежал, задыхаясь от злости и страха, и вспоминал.