Рихард Феникс. Остров. Книга 2

Блики пламени сглаживали все оттенки, перекрашивали светлую Лукрецию в оранжево-алый, очень живой и тёплый цвет. Даже большой шрам на лице стал менее заметным, не желая портить такую красоту. Рихард невольно залюбовался, подошёл ближе. Внезапный вопрос ужалил сердце, и мальчик без раздумий его задал:

— Хочешь остаться тут?

— Нет. Я быстро здесь заскучаю. Дом для того и нужен, чтобы вспоминать о нём, стремиться к нему и бывать в нём ровно столько, сколько нужно, чтобы не пресытиться. А ты скучаешь по дому?

— Не знаю, — пожал плечами Рихард. Он уже думал об этом, корил себя за равнодушие, взывал к совести, но тщетно. — Я — тут. И мне — хорошо. Когда мы шли в Макавари, тоже было хорошо.

— Наверное, ты этого ещё не понимаешь. — Лукреция погладила его по голове. — Знаешь, говорят, что дом — это люди. Не место вовсе, а те, кто действительно важен. Может быть, твои спутники и есть твоя семья по духу, которая не даёт скучать по кровной родне?

— Хочешь сказать, что и ты, и Охор моя семья по духу? — Мальчик задумался, но эти мысли казались сейчас бесполезными.

— Возможно… Иди уже, собирай вещи, а то мы так никогда отсюда не выберемся.

— Между прочим, — Рихард припомнил мост над кипящим озером, — я могу призвать тебя, если доберусь до Макавари сам… — и подумал, что точно не сможет и потеряется по пути.

Лукреция, будто проникнув в его мысли, помотала головой:

— Не стоит геройствовать. Даже если призыв действует на столь больших расстояниях, я отправлюсь с тобой. Решено! Потеряемся, так вместе! Тебе от меня теперь так просто не избавиться.

— Почему? — брякнул Рихард и покраснел.

Лукреция фыркнула, взяла его за плечи, развернула лицом от себя и, шлёпнув пониже спины, отправила собирать вещи. На пороге он оглянулся на девушку в мягком сиянии пламени и подумал: «Какой „только такой“ тебе сейчас нравится огонь? Неужели фениксов? Если так, то я рад. Очень. Почему? А почему бы и нет», — и заторопился на улицу остужать горящие щёки.

Мальчик и великан быстро управились. Охор приспособил к кольцу на носу лодки длинный канат, показал несколько узлов и как набрасывать петлю, чтобы поймать рыбу-«лошадь». Рихард крепил ящики к маленьким крюкам в полу и на стенах палубной надстройки. Последними проверили щиты. Великан аккуратно, двумя пальцами, потянул рычаги, Феникс одновременно сделал то же самое, и щиты легко поднялись, образовав крышу над палубой. Солнечные лучи упирались в прозрачный купол, преломлялись, брызгали синими и лиловыми пучками света, будто большими иголками голубой сосны. Охор заглянул под него и радостно выдохнул: «О-о-ох!» — и засунул внутрь руку ловя сияющие брызги.

Всё было проверено и уложено, удивительные щиты опущены на треть в воду. Время отплытия пришло.

Лукреция, пряча что-то объёмное за спиной, вышла из форта. Плащ цвета моря реял на ветру за плечами. Тонкая фигура, облачённая в белое с чёрными деталями, казалась крошечной на фоне тёмно-серых валунов стен. Охор в несколько шагов достиг девушки, поднял и перенёс её в лодку.

Молчаливое прощание, невесомые прикосновения — и вот лодка уже заскользила по волнам в сторону корабельного кладбища. Охор поднял руку и опустил. Он стоял, одинокий и брошенный, на холодных камнях, рядом со своим домом-фортом, внутри которого горел вечный огонь. Бессмертный. Последний великан на земле.

Рихард с болью в горле сглотнул, потёр глаза, взглянул на прекрасное синее небо. Морской бриз холодил кожу, выдувал лишние мысли. Следовало настроиться на обратную дорогу, но от чувства расставания щемило сердце.

— Если бы ты не пошёл за мной, твою куртку бы не порвали.

Услышал он позади голос Лукреции, обернулся.

— И что с того? Я просто хотел забрать рекомендацию. — Передёрнул плечами. Узкий ремешок кожаной сумки, которую нашёл в кладовке великана, передвинулся к шее. — Ну порвалась и порвалась — зачем теперь думать об этом? В Макавари у меня много вещей.

А сам подумал: «Если доберёмся». Охор говорил, что нужно держать курс на солнце, но мальчик даже не представлял, как это. Только привыкнул к острову, а тут снова в путь. Да, желанный, но неизведанный толком.

Лукреция замерла у выхода палубной надстройки, кусая губы, держа руки за спиной. Рихард не торопил, лишь поглядывал вперёд. Узкая полоса прибрежного течения несла лодку к остовам древних кораблей.

— Я сделала это для тебя. В благодарность за помощь. Конечно, я об этой помощи не просила, но… Так правильно. Так даже лучше, что я не осталась с Августом на его корабле. Мне делать там совершенно нечего. А здесь… Здесь с тобой быть правильно…

Она не решалась взглянуть ему в лицо, отводила глаза, краснела, слова прерывались частым дыханием. Рихард забеспокоился, не заболела ли девушка вновь, спросил, но та лишь упрямо мотнула головой и показала то, что прятала за спиной.

— Примерь.