Рихард Феникс. Остров. Книга 2

Рихард улыбнулся и тоже поднялся. Пальцы пробежались по вырезанным на руке перьям. Вот лёгкое насмешливое покалывание — перо призыва Ирнис. Вот летний зной, шелест луговых трав, согретое солнцем дерево — перо Бэна. Вот на безымянном пальце — безымянное. Как мальчик не бился, не смог вспомнить имени, — оно ощущалось кровью и сталью. Он подошёл к девушке, взял её ладони в свои, сплёл пальцы и, глядя в глаза, произнёс:

— Он не врёт. Ты хочешь в этом убедиться?

Она облизала губы и кивнула. Он взглядом указал на ритуальный узор.

— Выбери перо, какое нравится.

— Вот это. — Она, не размыкая рук, очертила шрам на костяшке указательного пальца, недоверчиво глядя в глаза.

— Теперь — жертва: твоя кровь или слюна.

— Ой, — покраснела девушка и дотянулась указательным пальцем другой руки до пера, капля крови появилась на коже между резных контуров и тут же пропала. Чародейка неловко сказала: — Иголкой укололась… Так кстати.

Рихард одобрительно улыбнулся и произнёс:

— Это место на моём теле я завещаю Лукреции. И каждый раз, как я её позову, она должна будет явиться.

Костяшку обожгло льдом, образ северного сияния, что играло здесь каждую ночь, по словам Охора, возник перед глазами. Девушка тихонько ахнула. Она хотела отнять руки, уже разжала пальцы, но вдруг стиснула сильнее, спросила испуганно, чуть с придыханием:

— Я видела цветные огни. Что это?

— Это призыв. Попробуем? — Рихард был спокоен, уверенный, что всё получится.

Она нехотя опустила. Мальчик отошёл на двадцать шагов, повернулся спиной и произнёс:

— Лукреция, ты мне нужна. — И едва успел её подхватить: девушка, вскрикнув, выпала из ниоткуда напротив него.

— Так не бывает! — пискнула она, обхватив его за шею.

Рихард хотел ответить, но за спиной ликовал и оглушительно хлопал в ладоши Охор. Лукреция ахнула, перевела взгляд с него на Феникса и прошептала:

— Он сказал, что именно это видел у первобогов!

Великан пророкотал что-то ещё, тыча пальцем в сторону Рихарда, девушка изумлённо добавила:

— Он просит, чтобы ты и его… как это правильно…

— Привязал к себе, — подсказал Феникс и приблизился к хозяину форта, а тот уже занёс над своей ладонью кинжал, обычный человеческий кинжал, который в огромной лапище казался кукольным.

Большое перо на плече впитало холодный камень и солёные брызги. Охор не пожелал проверять, лишь благодушно кивнул. Теперь их стало пятеро, из которых одного Рихард не помнил. И снова сон о чёрной сотне всплыл в памяти, но такой далёкий, совсем не страшный, будто чужой. В нём было что-то важное… Кто-то… Образы расплывались от шёпота волн, наползали на явь, которая тоже пестрела провалами… Мальчик потряс головой. А был ли он, тот сон, который выглядел как пророчество или знамение — юный Феникс и знать не желал и искренне верил, что такое кровопролитное будущее точно не сбудется.

Лукреция прошлась до спрятанного шитья и обратно, к месту, где её выбросил призыв, оценила расстояние и внезапно стала очень тихой, задумчивой, лишь на губах теплилась лёгкая улыбка. Когда Рихард принёс вторую порцию бульона без единого ломтика мяса, девушка торопливо выпила и вернулась к рукоделию.

Охор, глядя в огонь, заговорил. В тоне его Рихард уловил просящие ноты, глянул в лицо великана. Тот повёл плечами и улыбнулся, Лукреция, обернувшись, перевела:

— Он хочет, чтобы ты перенёс его к себе туда, где много песка и другое племя Фениксов. В пустыню, получается. А потом на остров, если вдруг там окажешься. Помнишь, он говорил про свой сон, где мать-земля рассказала про способ умереть? Ну, надо снова съесть плод с того дерева на острове Ангуис? Клин клином, получается.

— Сделаю это, если там окажусь. Думаешь, он хочет умереть?

Лукреция тихо ответила:

— Может быть. Бессмертие — не самое приятное занятие, наверное. Особенно для последнего из своего рода, который так неисчислимо долго живёт один.

— Наверное, будь он ростом с человека и в каком-нибудь городе, ему было бы повеселей, — подумав, ответил мальчик. — Тогда передай, что я его призову, когда буду там.

Лукреция перевела согласие Охору, тот радостно загудел, и она попросила не отвлекать. Через час, когда с шитьём было покончено, девушка встала и с наслаждением потянулась. Так и не показав своё творение, окинула взглядом гигантскую комнату с вечным огнём в центре и распорядилась:

— Грузите вещи на лодку, аккуратно там всё расставляйте, крепите. Как сделаете, сразу отплываем.

Она приблизилась к огню и, прикрыв глаза, протянула руки, словно озябла.

— А ты разве его не боишься? — с прищуром спросил Рихард, вспомнив разговор на корабле.

— Этот другой. — Девушка покачала головой. — Смотри, он будто находится внутри прозрачной колонны, не выступает за неё, даже искры не разлетаются, как от костра. Мне теперь нравится огонь. Только такой. И мне рядом с ним хорошо. Будто вернулась в то место, куда давно хотела попасть. — Она безмятежно улыбнулась. — Домой.