Рихард Феникс. Остров. Книга 2

— Там, где много песка на берегу моря. Там они, — перевела Лукреция и от себя добавила: — Я знаю две пустыни, но подходит только одна. Она находится на юге нашего материка, ниже Цветочной столицы, возле Травяного моря. В ней не везде люди живут. Только в оазисах. Можно было бы спросить там…

Рихард защёлкал пальцами, пытаясь что-то вспомнить. Руки помнили мыльную пену и прохладу глиняной тарелки; перед глазами, как наяву, встала надпись, виденная, казалось, в прошлой жизни, в деревне Фениксов: «Мануфактура в оазисе святой Беллатриче». Пришло и желание, возникшее тогда: побывать там. Мальчик спросил у Лукреции об этой мануфактуре, и девушка часто закивала:

— Я слышала о них! Там делают самую крепкую глиняную посуду на юге и продают за очень высокую цену. Слышала, что те, кто ест из этой посуды, надолго остаются молодыми. А ещё, что она сводит действие всех ядов, попавших в неё, на нет. Где ты видел их творения? — ревниво спросила она.

— Да дома, — отмахнулся Рихард и обратился к Охору: — А почему хранители должны быть только из Фениксов? Если богиня решит уничтожить всех своих детей, разве остальных это не касается? Неужели Фениксам больше всех надо?

Охор пошкрёб толстым пальцем у ушного отверстия, глянул на мальчика. Он смотрел на вырезанные перья на левой руке, будто видя что-то, доступное только ему. Ответил с подвыванием в голосе:

— Фениксов незаслуженно наказала богиня. Если другие Дети богов заводят потомство от иных племён и людей, не рискуя жизнью роженицы, то у Фениксов чужая женщина всегда погибает. Грустно это, несправедливо.

Большая мутная слеза скатилась по щеке великана. А Рихард припомнил истории, которые слышал в деревне о женщинах-людях: жёны отступника Аллаха, мать его матери, мама одной из сестёр Тавира. Их нет. Они променяли свои жизни на плоды любви — детей.

Рихард никогда не видел смерти близко. Лишь издали, когда соплеменники обращались в огненных птиц и взмывали в солнечные чертоги. Они улетали навсегда, никогда не возвращались. И это было грустно. А люди… Мальчик даже представить не мог, как они умирают. Знал лишь, что ничего вспять не повернуть. Он понял тоску и слёзы великана, вспомнил его историю о четырёх жёнах первоФеникса и открыл своё сердце решимости.

— Я отправлюсь туда, — тихо сказал Рихард.

Охор расхохотался, показав игольчатые зубы. От этого звука затряслись стены, вечный огонь плюнул искрами и взвился к потолку, с которого посыпалось каменное крошево. Гости удивлённо переглянулись, мальчик шепнул:

— У моего друга есть песенник, где упомянут последний из Берсерков: Смердящий Рыцарь. Там был и город, где он живёт. Пойдём к нему и всё узнаем.

— Так что же, ты решил стать хранителем? — округлив глаза, с беспокойством спросила Лукреция.

— Стать — не стать, а какую-то цель моего странствия обозначить надо. Передать эту роль можно в любой момент кому-нибудь из моего племени. Зато мимоходом мир посмотрим. Так всяко интересней, чем идти невесть куда, невесть зачем. Ты — со мной?

— Да! — широко улыбнулась Лукреция, но с тревогой спросила: — Так почему ты хочешь это сделать?

— У меня есть карта — первая часть календаря. Найду вторую и будет полная. С её помощью я узнаю, когда проснётся богиня. Хотя, сказать по правде, я не верю в это пророчество. Авось пронесёт. А хочу… Мне интересно. — Рихард лукавил, вновь в грёзах своих примеряя доспехи героя.

— Ты что, совсем не боишься встречи с Эньчцках? — Девушка вцепилась ему в руку. Он с удивлением посмотрел на неё и пожал плечами. Охор, переставший смеяться, с любопытством пялился на гостей с высоты своего великанского роста.

— Я её не видел, значит, её нет. А если чего-то нет, зачем этого бояться?

— Подожди… — девушка вскочила, снова села, улыбка недоверия скользнула по её лицу. — Я знаю этого Смердящего Рыцаря! Вспомнился сейчас. На самом деле его зовут не так! Его имя — Джарим Шрельский. Он основал Шрельское княжество на том берегу реки Разлучинки. Это он, он дядин знакомый, который научил меня языку Детей богов. Я видела его раза три в детстве. Как же мир всё-таки тесен. Послушай… Хотя…

— Говори! — Рихард встал напротив девушки, положил ей руки на плечи.

Лукреция, закрыв глаза, потёрлась щекой со шрамом о руку Рихарда. Она ластилась, как большая кошка, и это очень смущало мальчика. Произнесла чуть слышно, как личную тайну:

— Не знаю, может, это глупо… в последний раз, когда Смердящий Рыцарь нас покидал, он сказал мне, что скоро придёт время. Но не известно для чего. Он сказал, что я всё узнаю в священном городе Солнца — Виллему — неподалёку от вулкана Штрехнан. А ещё, что я должна быть там, когда время придёт. Что он имел ввиду, мне неведомо, и дядюшка никаких подсказок не дал. Вот только каждый раз, как я вспоминала тот разговор, перья птицы линуаши на моей маске становились всё светлее. Будто в душе я желала отделиться от театра и отправиться хоть в Виллему, хоть на край земли, — Она выразительно глянула на волны и добавила: — Я ему, конечно же, не поверила.

— А зачем он сказал тебе быть там?