Рихард Феникс. Остров. Книга 2

Перед глазами потемнело. В голове вспыхнули обрывочные образы: огненная плеть, город с высоты крыши, много людей, чёрно-жёлтый хвост болта в теле соплеменника, золотые рога, глумливый шёпот, мальчишка рядом, пышный приём, подвал, разбитое стекло. В ушах стучали чужие слова: «Приказы! Приказы! Приказы!».

Лицо обожгла пощёчина. Вааи сидел над учеником, держа руку под его головой, глядя встревожено, но в то же время весело. Будто издевался.

— Ты как? Вспомнил что?

— Нет… Не знаю…

Видения хрустящим крошевом осыпались, стоило их ухватить, в голове зазвенела пустота, в животе вновь поселился холод. Не в первый раз Чиён поймал себя на мысли, что лучше жить как есть, не вспоминать о забытом, но шрам через грудь и плечи саднил и кусал, говоря о том, что без прошлого не будет и будущего. Вааи вглядывался в парня, хмурился. Тот дёрнулся от неловкости. Мужчина предложил:

— Давай сегодня без стрельбы. Отсюда по берегу быстро доберёмся в грот, где вы вчера с Мауной плавали. Тебе явно надо освежиться и попить. Там есть источник пресной воды.

Он поднял Чиёна как пушинку, поставил на ноги. Тот на миг зажмурился, а когда открыл глаза, увидел лежащий в траве арбалет и два болта с винтовыми наконечниками и чёрно-жёлтым опереньем. К горлу подступила тошнота, ноги затряслись. Парень не упал только благодаря Вааи, который держал его за руки. Тень сглотнул, медленно задышал, прислушиваясь к себе. Ощущение вины за глупые, не выбранные им поступки, глодало изнутри. А что за поступки — не помнил. Нет, боялся вспоминать.

— Пойдём?

— Да…

Вааи отпустил одну его руку — Чиён встал ровнее, вторую — и парень с отвращением подобрал арбалет, сунул болты в рукава. Мужчина взял с камня своё оружие, закинул за спину и указал на неприметную тропку, за которой плескалось море.

Бой колокола настиг их на подходе к гроту. Ученик и учитель наскоро напились воды и заторопились в город. Беда пришла. Чиён знал, как знал, что зима темна, что колокол звонит по беде.

* * *

Мару

С вершины старого маяка открывался потрясающий вид. Зеленоватое вблизи, вдали море окрашивалось сталью. Белые серпы волн у берега и на мелководьях скрывались под стаями крикливых чаек. Низкая хмурая туча надвигалась на город, гоня впереди тёмный корабль.

Мару требовались покой и одиночество. А ещё возможность размяться. Тело без ежедневных тренировок с неугомонными Пильчаком и Соржентом ломило от безделья. Да и поразмыслить было о чём.

Перед уходом из Скрытой деревни бабуля шепнула Мару: «Это он — такой же, как ты. Время пришло. Сделай, как было завещано нашими предками».

Ничего так не убивало, как ожидание. Особенно, если нужно ждать исполнения древнего пророчества. Отказаться — никак. Это знание поселилось в Мару, и оставалось только принять участие в надвигающейся… Нет, не катастрофе. Если всё сделать правильно, если принести кровь земли в жертву в городе Солнца, то Эньчцках не разгневается после пробуждения и не испепелит всех детей своих. Но ведь есть ещё и Кэньчцкху, который непременно явится на защиту жены. И как тогда быть? Но нужно было разузнать поподробней, на юге есть подсказки. Нужны ключи. А пока никто не должен узнать правду. Рано. Даже тому, если вернётся, нельзя всё выложить, как есть: он юн и не готов. В лучшем случае не поверит, в худшем — сбежит.

— Сложно!

Тёмные пальцы с обкусанными ногтями вцепились в косички на голове. Надрывный крик бессилия заполнил маяк и затух. Вдали зазвонил колокол.

— Плевать. — Тихий шёпот, и нутро маяка озарилось пламенем.

Глава 59 Пираты в Макавари

Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы признать в причалившем корабле пиратский.

Абордажные кошки болтались по бортам, из чёрных зевов торчали пушки, скалились с изодранных парусов и флагов кровавые черепа, а носовой фигурой служил деревянный скелет с сундуком в руках. И только вблизи можно было увидеть, что снасти порваны, борта пробиты, а трап, брошенный на пирс, истекал багрянцем. По нему, бранясь, стеная и держась друг за друга, ковыляли пираты в грязной, потрёпанной одежде.

— Им плохо! Надо помочь. — Бэн взглянул на Добромира. Тот покачал головой.

— Обожди. Послушаем, что скажут, а дальше решим.

Опираясь на плечи высокого паренька, последней спустилась дородная дама в чёрной шляпе с некогда пышным, а теперь уныло клонящимся алым пером. В отличие от остальных, женщина была богато и чисто одета, сапоги начищены до мягкого блеска, широкие ножны у пояса расшиты цветными нитями. Вот только рука над ними, распухшая и потемневшая, висела на неумелой перевязи. На лице, бледном до синевы, отчётливо выделялись тёмные круги вокруг глаз и почти чёрные губы.

Пираты построились у корабля, пропуская даму с провожатым вперёд. Короткий пирс в пятьдесят шагов, а будто бы в целую вечность, соединил миры закона и беззакония.