Рики Макарони и Наследники Врагов

— Они ничего не имеют против тебя, — отмахнулся он. — Артуру, правда, пришлось с ними долго беседовать по этому поводу. София нашла гениальным то, как мы с ним лавировали в прошлом году, когда пытались держать тебя в стороне от твоей тайны. Одно в этом деле даже хорошо. София отругала Гермиону и велела ей держать рот на замке, — сказал Лео. — Кажется, она послушалась. Но я не представляю теперь, как подбросить карту обратно.

— Вот тоже сложность! — удивилась Дора. — Оставить на любом видном месте, и достаточно.

— А если Филч ее подберет и просто выкинет? Или сожжет, — возразил Рики. — Как он разберется, что это за ценность? Это в прошлом году из-за нее все на ушах стояли, а теперь-то забыли.

— Ну пусть натворят что-нибудь! — предложила новый выход предприимчивая Дора. — Им это не внове, и попадут в кабинет директора или в учительскую. Там и подсунут, вещей полно, есть, где спрятать.

— Джорджина категорически не желает, чтоб на них пало подозрение, — отверг идею Лео. — А это произойдет, если карту обнаружат после того, как они там побывают. Артур говорит, близнецы в шоке. Вспоминают через слово, что вся их семья всегда боролась с Упивающимися смертью по мере сил, а они такого дурака сваляли с этой картой, и все от жадности.

— Благородное семейство Уизли, — передразнила Дора.

Благородство Джорджины и Софии, признаться, подействовало на Рики успокаивающе настолько, что он даже решился вернуться к творчеству. Времени, которое другие шестикурсники тратили на трансфигурацию, было вполне достаточно для создания небольшого художественного произведения.

Поначалу Рики просто грыз карандаш, но затем долгожданное вдохновение все же посетило его. Он рисовал, уже даже не ради цели, а просто потому, что это доставляло ему удовольствие. Когда, наконец, рисунок был готов, он чувствовал даже некоторое смятение — результат получился слишком быстро.

«Да, и дяде Гарри это может не понравиться», — подумал он.

— Ну ты и гад! — прозвучало сзади. Сердитый голосок, однако, выражал и особое восхищение, со знаком минус.

Обернувшись, Рики едва не спрыгнул с кресла. Рози Гойл повисла на спинке, и при ее весе было удивительно, как спинка до сих пор не отвалилась. Рики понятия не имел, как долго она уже наблюдает за ним.

— Твой Джеймс сам виноват, — ответил он. — Теперь он будет знать, что я могу ответить тем же.

Но Рози это не убедило. Она продолжала сверлить старшекурсника неприязненным взглядом.

— Нашел же, чем его уколоть, — заметила малявка, и отвлеклась, чтоб облизать палец, вымазанный в шоколаде. А потом сказала нечто такое, от чего Рики опешил: — Завидуешь, хановщик, что твой папаша — не звезда?

Рики открыл рот, чтоб уверить ее, что очень даже гордится собственным отцом. Затем закрыл его, и перевел взгляд с Рози на свой рисунок. Там он изобразил, довольно похоже скопировав характерную черту Поттеров, мальчишку с растрепанными черными волосами, в которого ударила молния. Вокруг мальчишки, размахивающего палочкой, скакали лягушки, и вообще наблюдалось всевозможное безобразие. Зигзаг молнии точно воспроизводил легендарный шрам Гарри Поттера.

Рики вновь приценился к своему творчеству, на этот раз — придирчиво. Этой картинкой он хотел показать, что Джимми — невоспитанный ребенок, который считает, что прикрытие из отцовской славы позволяет ему все. Но тут Рики подумал, что ему, в сущности, не известно, как воспримет Джим этот сюжет и как отреагирует. Рики хотел бы, чтоб сын крестного, наконец, угомонился, получив сдачи. Судя по словам Рози, однако, существовали другие, не известные Рики факторы, способные спровоцировать новую войну.

— И что, он бы очень расстроился? — спросил Рики.

— Да он тебя прибьет, — ответила Рози, и более не пожелала оставаться в его обществе; возможно, конечно, что у нее просто закончилась шоколадушка.

В одиночестве Рики было проще собраться с мыслями, и до него дошло, откуда возникло у него одно противное чувство, похожее на вину. Да, разумеется, в определенном смысле Джимми вел себя как исчадие ада, а по отношению к нему, Рики — и вовсе непозволительно. Но, однако же, одно дело, когда так ведет себя мелочь, и совсем другое, если Ричард Макарони, почти взрослый колдун, начнет пакостить подобным образом.

Кроме того, в игру в качестве козыря входил крестный отец. Рики предполагал, что если до Поттера дойдет этот рисунок, сие разоблачение приструнит Джеймса, как ничто другое. Юноша с отвращением стряхнул противный холодок, нашептывающий, что не в его интересах огорчать дядюшку Гарри, который так помогает ему с этим паршивым слушанием.

Однако Рики помнил, что самые правильные решения он обычно принимал самостоятельно, а в качестве нормальных советчиков годилась, конечно, не Рози Гойл, а Пит, или, например, его собственный отец. Ведь рисовать Рики научился у своего отца. И графика получилась отличная, но вряд ли Диего Макарони гордился бы таким рисунком.

Признаться, Рики воспрянул духом, когда его творение с ходу забраковала Дора.

— Подумаешь! Ну и что тут такого? — бросила она, прежде чем Ариадна утянула ее на половину девочек.