Рикошет

Сейчас, вот в этот момент, когда я ссыпаю в пакет карандаши, а Никита хлопает дверцами кухонных шкафчиков, хранящих пустоту, никто еще не знает, что будет с нами завтра. И вспомню ли имя Клима, побывав там, где мне суждено было жить, но я не выдержала этого испытания — Москвой, одиночеством, болью? Что, если при перемещении из одной реальности в другую неизбежны потери? И Клим станет первой…

— Господи, что я несу?!

— Ты что-то сказала? — Никита заглянул в комнату — похоже, он был настороже.

На его лице, когда он обращается ко мне, обычно возникает то запредельно милое выражение, с каким добрый щенок смотрит на обожаемого хозяина: «Ты не обидишь меня? Не прогонишь?» Какое было бы счастье, если б я смогла влюбиться в него, ведь Никита Ивашин — лучший парень на свете! Я могу поручиться за это. Вот только полюбить его не получается… И каждый раз он читает это в моих глазах. За это мне хочется отстегать себя прутом, но разве наказание изменит что-то?

Отведя взгляд, он смущенно произнес:

— Странно, окна закрыты, а не сказать, что воздух тут не свежий. Хоть сейчас заселяйся и живи.

— Хочешь?

— А ты хочешь, чтобы я свалил? — Никита посмотрел мне прямо в глаза.

Если б я была чуть более жесткой, то ответила бы правдой: «Да, хочу. Лучше тебе держаться от меня подальше, ведь ты и сам уже понял, что ничего у нас не получится. Есть люди, обреченные быть только друзьями. Как мы с тобой. И этого не изменить. Но ты страдаешь, я же вижу… Думаешь, я не заметила, как ты смотрел на Клима? И все пытался понять: что в нем такого, чего нет в тебе? Кроме очевидного, конечно, — он красив и силен. Но ты слишком уважаешь меня, чтобы предположить, будто этого мне достаточно… Ох, если б я и вправду была такой, какой вижусь тебе!»

— Что ты несешь? — буркнула я. — Ты же знаешь, я рада, что вы со мной. В одиночку я с ума сошла бы в том огромном доме…

— Ты осталась бы здесь. А у меня теперь и квартиры нет… Но я и не хотел оставаться в дедовской. Его уже не было, а запах оставался. Знаешь, этот старческий запах… У меня просто дрожь от него.

— Никита…

— Ну да, нельзя так говорить, понимаю. Но меня даже мутило слегка…

— Никита! Я не о том. Запах. А что, если это был он?

До него дошло сразу, объяснять не пришлось:

— В банке? Но от кого могло пахнуть старостью?

Мы прямо бросились друг к другу, догадавшись одновременно:

— Высоковская!

— Звони Артуру! — завопила я.

Он уже вытащил телефон, но пробормотал с сомнением:

— Артур же общался с нею. Если от нее исходил такой запах, он почувствовал бы.

— Но он же не прижимался к ней! И потом, у него был насморк, помнишь? Я тоже с ней разговаривала, но между нами оставалось расстояние. Я ничего не уловила… А Бочкарева лежала с Высоковской совсем рядом. И потом, может, от волнения этот запах становится резче? Надо почитать.

Качнув головой, он пробормотал:

— Ну не знаю… Старушка-киллер? Мы же не уверены, правда?

— Конечно. Но Артуру эту идею стоит подкинуть! Пусть присмотрится к Марии Владимировне.

Никита хмыкнул:

— Точнее, принюхается… Тебе не кажется, что он заржет в ответ?

— Пусть. Потом все равно задумается. Мы ведь уже сталкивались с тем, что самое невероятное оказывается правдой.

— Постоянно…

— Ну вот. Звони.

В его глазах, даже в стеклянном, засветилась мольба:

— Может, ты сама? Тебя он не пошлет подальше…

— Ты его боишься?! Ну ладно, давай я. Только это ведь ты догадался!

— Разве?

— Конечно, ты. О своем дедушке ты ведь заговорил.

— Вроде я. Но…

— Никаких — но! Когда это дело будет раскрыто, Артур узнает, что это была твоя блестящая идея.

Он усмехнулся и пожал плечами:

— Если ты настаиваешь…

Боюсь, у него тоже возникло ощущение, будто я в который раз откупаюсь от него за свою нелюбовь.

* * *

Выслушав Сашку, которая непривычно путалась в словах, Логов взглянул на Поливца:

— Сегодня отдыхать не придется.

— А то я так надеялся, — хмыкнул тот. — Погоняемся за Макарычевым? Вот же! С виду — полный простофиля, а смыться успел. Почуял, зараза, что мы вышли на след…

— Ориентировки Володя уже разослал по аэропортам и вокзалам. Гаишников привлекать нет смысла: его машина на парковке банка осталась, значит, на такси смотался. Но я даже не сомневаюсь, что его засекут. Он нервный, выдаст себя. Таксистов опросим. Все это, конечно, время займет…

— Еще и денег на месте не оказалось! День прожит зря…

— Найдутся.

— Макарычев прихватил?

Логов слегка скривился:

— В любом случае банк не разорится от такой потери… Пошли, надо наведаться туда.

— Опять? Я утром там был.

— Они уже истосковались по тебе. — Артур шмыгнул носом. — У тебя насморка нет? Я ни черта запахов не чувствую… А надо бы принюхаться к одной даме.

Поливец оживился:

— О! Это всегда пожалуйста.

— Семидесяти лет…

— Я так и знал, что ты ничего хорошего мне не поручишь.

Пока спускались на парковку, Логов наскоро пересказал ему разговор с Сашкой, но опер только хмыкнул:

— Серьезно? Мы бросаем все дела только потому, что девочке пришла в голову очередная бредовая идея?