Рикошетом в сердце

— Глеб, скажи, когда до тебя дойдет, что я не хочу тебя слушать? Без тебя мне было хорошо и спокойно. Но вот заявился ты и превращаешь мою жизнь в какой-то кошмар. Не хочешь уезжать — черт с тобой, но предупреждаю: если не оставишь меня в покое, если будешь продолжать меня преследовать, я уеду туда, где ты меня не найдешь. Или, вообще… заявление напишу…

Глеб не смог сдержаться и громко хохотнул, услышав эти угрозы.

— Чего смеешься? Думаешь, твой друг Вадим из любой передряги сможет тебя вытащить?

— Конечно! — Самодовольно заявил он в ответ.

— Я тебя предупредила, Глеб. Не уедешь ты — уеду я.

Она, развернувшись, снова скрылась в своей комнате.

До вечера они не разговаривали друг с другом. Оксана даже к ужину не вышла, заявив, что не сядет с Глебом за стол. В общем, обидевшись на весь мир, Оксана так и не вышла из комнаты. Уснула она поздно. Когда в доме воцарилась сонная тишина, девушка, наконец, прошмыгнула на кухню и в темноте и одиночестве всухомятку проглотила пару бутербродов, искренне желая Глебу всяческих неприятностей в скором времени.

Утром она проснулась поздно и, как ни странно, в хорошем настроении. Ночью ей снился какой-то приятный сон, и совсем не беспокоили грустные мысли. Потянувшись и улыбнувшись сама себе, Оксана вскочила с кровати и подошла к окну — на улице светило солнце, а небо было чистое-чистое, ни одного облачка на горизонте, и такое ясное, каким оно бывает только весной.

Напевая, девушка вышла из комнаты и увидела, как Серафима Петровна сидит за столом на кухне и раскладывает пасьянс.

— Доброе утро, бабуль! — Она обняла бабушку и поцеловала ее в щеку.

— Доброе. — Не отвлекаясь от своего занятия, ответила старушка. — Завтракать будешь?

— Буду. — Оксана уже наливала себе кофе. — А где твоя рабочая сила и мужские руки? Чуть свет, уж на ногах?

— Ничего себе «чуть свет». — Усмехнулась бабушка. — Ты время видела?

— Значит, вы с Глебом уже завтракали?

— Угу.

— И чем же ты его озадачила, бабуль? Чем он сейчас занят? Мне нужно знать, чтоб с ним случайно не столкнуться.

— Не столкнешься. Глеб уехал. — Серафима Петровна наконец подняла на нее глаза.

— Как уехал? — Оксана села на табурет. — Куда?

— Куда-куда? В город, конечно. Куда ему еще можно поехать? Странные вопросы задаешь.

Оксана попыталась улыбнуться и обрадоваться этой новости — он уехал, наконец-то! И уговаривать долго не пришлось. Как она и говорила, он совсем не изменился. Черт… Радоваться не получалось, в горле образовался странный комок, а в залитой солнцем кухне стало вдруг холодно и неуютно. Отчего такая реакция? Она же так этого хотела. Никаких тебе больше посягательств и приставаний, никто глаза мозолить не будет… Видимо, это было чувство разочарования — продержался-то он всего лишь день! Дольше ездил туда-сюда.

— Детка, там, в кастрюльке оладушки, твои любимые…

— У меня аппетит пропал. — Оксана взяла полотенце и пошла умываться.

Весь день Оксана думала о Глебе, пыталась разобраться в себе, почему его отъезд так сильно ее расстроил. Потом стала вновь на него злиться, потом на себя. Казалось, что ее снова обманули и предали.

Когда вечером, задумавшись о чем-то, Оксана мыла посуду, дверь скрипнула, и знакомый голос радостно поприветствовал бабушку. От неожиданности стеклянный стакан выскользнул из ее рук и, ударившись о раковину, разбился на мелкие осколки.

— Вот черт… — девушка смотрела на порезанный палец, на котором уже проступила капелька крови.

— Ты что чертыхаешься?

— Я порезалась.

— Где? — Глеб шагнул к ней и внимательно осмотрел ее руку. — Иди, Оксан, я закончу.

— А ты разве не уехал? — Девушка послушно отодвинулась в сторону.

— Уехал… — он непонимающе смотрел на нее. — И приехал. Тебе Серафима Петровна не сказала? Я ей за мазью для спины ездил.

Оксана с подозрением посмотрела на старушку, бабушка ответила совершенно невинным взглядом и продолжила умиляться заветной баночке с импортным снадобьем.

— Все аптеки объездил, пока нашел. — Продолжал тем временем Глеб, заклеивая ее пальчик лейкопластырем.

— Вот как… А я уже успела обрадоваться, что ты себе новое занятие нашел.

— Не дождешься, — подмигнул Глеб, обаятельно улыбаясь.

* * *

Так в словесных пикировках прошла еще одна неделя.

Оксана сидела на крыльце и, довольно жмурясь, подставляла лицо теплым лучам весеннего солнышка. Зима окончательно отступила, и день ото дня становилось теплее и теплее. Снег почти растаял и лежал редкими белыми пятнами на темной земле в ближайшем лесочке.

По прогнозам, можно было больше не опасаться снегопадов и заморозков — весну обещали, на редкость, раннюю и теплую. И, может быть, скоро уже на деревьях проклюнутся первые листочки. А потом зацветут яблони… Разве может быть что-то красивее цветущих яблонь? У бабушки на участке был небольшой яблоневый сад, и девушка с нетерпением ждала конца мая.