Рим и эллинизм. Войны, дипломатия, экономика, культура

В завещании, составленном ещё до начала войны с Октавианом, Антоний распорядился похоронить себя в Александрии, рядом с Клеопатрой (Plut. Ant. LVIII.8; Dio Cass. L.3.5.). Перед лицом смерти не лгут, завещание не предназначалось для посторонних глаз и действительно представляло собой последнюю волю человека. И если даже после смерти триумвир хотел находиться рядом с этой женщиной, то что-то в этом есть. Пусть даже не любовь, а страсть и привязанность, соединённые с уважением и дружеским расположением к царице Египта. И всё это было обильно сдобрено «наркотиком секса»[1476]. В своих чувствах к Клеопатре Антоний был открытее и беззащитнее её, как и любой мужчина, привязавшийся к женщине, которая его не любит…

Видимо, действительно, для него сначала важны были политические цели, а потом он уже всерьёз увлёкся царицей, но у неё на первом плане всегда были соображения государственной пользы[1477]. Клеопатра покончила с собой не от утраченной любви и не потому, что сама жизнь без Антония была для неё невыносимой. Главное – она не хотела украсить собой триумф Октавиана. Гордая царица не могла в цепях войти в Рим, который она при Цезаре покорила своим великолепием.

Обидно развенчивать красивую легенду. Любви, глубокой и всепоглощающей, не было. Любви, в которой растворяются без остатка и любят не для себя, а для другого, забывая о себе. Такой любви, когда можно отдать всё и получать от этого только чувство радости. Но отношения этих двух неординарных личностей, тем не менее, вызывают уважение. Это было партнёрство, честное и взаимовыгодное, основанное на взаимной симпатии и уважении, дружбе и общих целях.

Пока дела шли успешно и они могли многое дать друг другу, всё было прекрасно. После битвы при Акции ценность Антония как политического партнёра резко упала. А поскольку любви не было, то, как перспективный партнёр и как человек, которому можно простить всё, он резко упал в глазах Клеопатры. Для Антония всё начиналось с трезвого расчёта, но затем он всерьёз увлёкся царицей, как натура привязчивая и слабая, легко подчиняющаяся чужой воле. Это не было любовью, вернее определить такое чувство как увлечение-подчинение с сильной степенью психологической зависимости. Для Клеопатры же всё как началось с необходимости, так ею и закончилось. Триумвир был нужен ей и её государству. К тому же у неё уже был опыт подобных отношений с Юлием Цезарем, которого она, несомненно, уважала больше, чем Антония. Она была намного сильнее триумвира и рядом с ним не смогла стать слабой женщиной, а вынуждена была оставаться царицей. К Марку Антонию она до какой-то степени привязалась, но никогда не любила его по-настоящему – согласимся с оценкой, данной Клеопатре другой женщиной[1478]. Если б она встретила действительно сильного мужчину, возможно, она и смогла бы познать радость любви…

Следующий любопытный аспект – харизматические начала личной власти Марка Антония.

Марк Антоний, несмотря на свои недостатки, был одной из наиболее влиятельных, неординарных и ярких личностей в римской истории. Судьба щедро дала ему всё: удачу, смелость, красоту, умение нравиться людям и пользоваться успехом у женщин. А сверх того – авантюризм, который очень долго приносил ему только победы. Правда, лишь до определённого времени.

После убийства Цезаря Антоний совершенно естественным образом стал одним из ведущих политиков Рима. Он был ближайшим соратником Цезаря, даже его другом. Авторитет погибшего диктатора почти автоматически создал «ауру авторитетности» вокруг людей, тесно связанных с ним при его жизни.

Вот здесь и кроется первый «подводный камень», ставший впоследствии «миной замедленного действия». Антоний был хорош на вторых ролях, как исполнитель безупречно продуманных планов великого Юлия. Сам же он, по своей натуре, не был «креатором», чего не было заметно, пока он находился «в тени» Цезаря. Получив в свои руки огромную власть, но, лишившись чёткого руководства сверху, Марк Антоний стал совершать хаотичные непоследовательные действия.

Вторая опора его власти – армия. Здесь он так же унаследовал командование войсками. И только со временем выявился серьёзный второй недостаток Антония: будучи хорошим тактиком, он оказался никудышным стратегом.

Третья основа его властных полномочий была вполне легитимной: консульство, статус наместника обеих Галлий, власть триумвира. Однако при разделе провинций он нажил себе врага в лице Децима Брута, своим пренебрежением к Октавиану навсегда испортил с ним отношения и, самое главное, так и не понял, что Октавиан не умеет прощать. Поэтому следующее «слабое звено» в цепи причин его поражения – это раздел «сфер влияния» с Октавианом. И если Цезарь не умел останавливаться на полдороге и любил всё доводить до конца, то Антоний просто упустил время, когда устранение Октавиана было бы ещё возможно.