Рим и Карфаген. Мир тесен для двоих

Летом 149 года до н. э. римские легионы высадились в гаванях Утики. Аппиан перечисляет силы римлян, брошенные на уничтожение ненавистного города: «Плыли же они на следующих кораблях: на 50 пентерах, на 100 гемиолиях и на многих других без военного оборудования, легких и круглых торговых судах. На них плыло войско в 80 тысяч пеших и до 4 тысяч всадников, все отборные воины, ибо, ввиду столь замечательного похода и явной надежды на победу, всякий и из граждан, и из союзников стремился на эту войну, и многие записывались в ряды войска даже в качестве добровольцев».

Что интересно, римляне использовали гемиолии – классические разбойничьи суда; и сама война ими воспринималась как разбойничий набег за легкой добычей.

«Карфагенянам и объявление войны, и начало военных действий было сообщено одновременно одним вестником» (Аппиан). Упавшие духом карфагеняне отправили к римскому войску послов с приказом принимать все условия. Первое требование римлян – отправить заложниками на Сицилию 300 детей знатнейших карфагенян в течение 30 дней. Пунийские послы пытались выяснить, какие еще будут требования к покорному городу, на что римляне расплывчато ответили: «Все остальное, что нужно для окончания войны, они скажут в Утике».

И карфагеняне покорно и досрочно исполнили первое требование. Аппиан подробно изображает эту печальную картину: маленьких заложников «оплакивали родители и домашние, особенно матери, которые с безумными воплями обнимали детей, хватаясь за корабли, везущие их, и полководцев, их сопровождавших, бросались к якорям, разрывали снасти, руками обвивали моряков и препятствовали плаванию. Были среди женщин и такие, которые плыли за кораблем далеко в море, проливая слезы и смотря на детей. Находившиеся же на берегу рвали на себе волосы и били себя в грудь, как при жестокой печали; им ведь казалось, что дача заложников – это лишь красивое выражение, на деле же это – сдача города, когда эти дети отдаются без какого-либо определенного соглашения. И многие из них среди воплей и это пророчили городу, говоря, что выдача детей нисколько ему не поможет…»

Разумные голоса потонули во всеобщем желании спастись любой ценой, и карфагеняне продолжали делать непростительные глупости. Они по-прежнему не могли понять, что, если огромное войско римлян оказалось у стен Карфагена, поздно надеяться на мирное соглашение.

И пунийские послы покорно ожидают от римлян новых требований. Консул Луций Цензорин не замедлил их высказать:

– Конечно, за быстроту доставки заложников и за выбор их мы вас хвалим; но какая нужда в оружии тем, которые честно хотят жить мирно? Итак, все оружие, сколько бы его у вас ни было – и государственное и частное, которое каждый из вас имеет, и дротики, и катапульты, – передайте нам.

И это требование исполнили безропотно. Римлянам передали более 200 тысяч комплектов оружия, множество стрел и дротиков, до 2 тысяч катапульт для метания стрел и камней. Даже Аппиан удивляется глупости пунийцев: «Это было замечательное и в то же время странное зрелище – когда на огромном количестве повозок враги сами везли своим врагам оружие; за ними следовали послы, и все члены совета старейшин и знатнейшие лица; они надеялись, что консулы почувствуют к ним уважение или сожаление». Флор рассказывает еще об одной утрате карфагенян: римляне на виду у всего города сожгли флот, «добровольно сданный. в надежде на мир».

Окутанные плотной пеленой страха и отчаяния, карфагеняне совершали ужасные ошибки. А ведь город мог успешно противостоять римлянам, если хотя бы учесть количество добровольно выданного оружия; и римляне удивились, «как велики были силы города», когда принимали его. Вполне хватало и защитников: по словам Страбона, население Карфагена в последнюю войну составляло 700 тысяч человек. Последующие годы были потрачены римлянами на борьбу с безоружным городом, и это свидетельствовало о том, что у Карфагена были силы сражаться с врагом, и если не победить, то прийти к достойному соглашению. Но всепоглощающий страх поставил Карфаген на колени. Когда пунийцы услышали самое главное требование римлян, то, наконец, поняли, какую большую ошибку совершили, когда начали исполнять условия врагов, не попросив огласить весь их список. Последнее требование долго не решались высказать карфагенским послам даже консулы. Аппиан пишет: «И вот Цензорин (так как он был более красноречив, чем его сотоварищ по власти), встав и помолчав долгое время с жестким выражением лица, наконец, сказал следующее:

– Что касается повиновения, о карфагеняне, и готовности до сего времени и в отношении заложников, и в отношении оружия, мы вас хвалим, но нужно в тяжелых обстоятельствах говорить кратко. Выслушайте с твердостью остальные приказы сената, уйдите для нашего спокойствия из Карфагена, поселитесь в каком хотите месте вашей страны в 80 стадиях от моря, так как этот город решено срыть до основания.