«Рим». Мир сериала

К. Жуков: Тут все-таки нужно было показать так, как оно было, потому что третья жена Октавиана Ливия мало того, что находилась замужем, так еще и на шестом месяце беременности была.

Д. Пучков: Это уже заметно?

К. Жуков: Да. Через три месяца у нее родился ребенок, который оказался вроде как законным ребенком Октавиана. В Риме все ржали, что счастливые рожают за три месяца! Первой женой Октавиана была Клодия Пульхра, она же Клавдия Пульхра.

Д. Пучков: Клавка.

К. Жуков: Это был политический брак, потому что Клодия Пульхра была дочерью Фульвии и Марка Антония. Правда, она ему не родная дочь, но тем не менее она у него в семье, значит, юридически считалось, что его. Скрепили таким образом политический союз. В 41 году случилась Перузинская война, когда эта самая Фульвия вместе с младшим братом Марка Антония — Луцием Антонием учинила восстание против Октавиана.

Д. Пучков: Дрянь такая!

К. Жуков: Поэтому пришлось с Пульхрой срочно разводиться. А поскольку она была еще маленькой совсем, Октавиан вернул ее в семью со словами: «Я ее вообще… не успел даже консумировать в брак, она точно девственница». Октавиан тут же женится на Скрибонии Либоне. Она стала матерью его единственной дочери Юлии Старшей, которая потом, когда папа уже издал закон о морали и нравственности, отжигала так, что треск по всему Риму стоял. Был бы у нее «Гелендваген» — ездила бы по тротуарам исключительно в пьяном виде.

Третья жена Октавиана — Ливия, дочь Марка Ливия Друза Клавдиана. Ее первый муж — Тиберий Клавдий Нерон. Это все сторонники помпеянцев, ярко выраженные оптиматы, которые потом поддержали Брута и Кассия. Марк Ливий Друз Клавдиан после поражения при Филиппах вынужден был покончить с собой на всякий случай.

Д. Пучков: То есть это же враги народа?

К. Жуков: Конечно! Поэтому когда Октавиан сказал: «Я слышал про них — это очень хорошие патриотичные люди и будут не против развода» — я чуть со стула не упал. Ничего себе — патриотичные! Это как если бы Сталин сказал: «Знаю эту семью — Троцкие же, господи! Отличные патриотичные люди».

Д. Пучков: Лейбовичи, да?

К. Жуков: Происходит сватовство Ливии и Октавиана. Значит, это примерно 38 год до н. э. Или, правильнее сказать, 39-й, потому что в начале 38-го сын родился, Тиберий.

Д. Пучков: «Золото Ирода у берегов Остии ожидает прилива. Поддерживаю связь с человеком Антония Поской насчет деталей доставки, хотим использовать для доставки коллегию Авентина, если не возражаешь». А это что, какую-то очень серьезную сумму Ирод давал? Чего вокруг нее такой замес-то идет?

К. Жуков: Он 20 тысяч давал, по-моему. Денежки-то неплохие как для подкупа трех высших государственных лиц Рима. Но состояние самого Октавиана Цезаря миллионами исчислялось — я даже не знаю, с чего они переполошились?

Д. Пучков: Из-за двадцатки-то…

К. Жуков: Конечно, это не двадцатка каких-нибудь драхм, а все-таки двадцатка фунтов, как их в фильме назвали. Сумма большая, но чтобы ради нее устраивать такую спецоперацию…

Д. Пучков: Ну, для сюжета.

К. Жуков: Если для сюжета, то в сценарии можно было и двести написать. По крайней мере, понятно было бы, о чем это. Они каждый день оперируют миллионами в твердой валюте, а тут 20 тысяч, да еще и на троих, это по 6600 каждому — вообще ничто.

Д. Пучков: Ну тем не менее. «Проследи, чтобы все прошло незаметно. Я должен быть непричастен. Если о взятке узнают, виноват должен быть только Антоний».

К. Жуков: Меценат собирается устраивать некую операцию по трансферу денежек. В это время Рим покидает израильский бандит Тимон.

Д. Пучков: К сожалению.

К. Жуков: Да.

Д. Пучков: Он же Тевье.

К. Жуков: Тевье вместе с супругой тащит тележку.

Д. Пучков: Дети спрашивают: «Дядя Левий будет уже там?» — «Может быть, а может, и нет».

К. Жуков: И только тележка с Тимоном миновала некую ювелирную лавку, в нее нырнул Поска со своей новообретенной супругой Иокастой. Иокаста смирилась со своим замужним статусом, зовет Поску запросто «карамелькой».

Д. Пучков: «Моя маленькая карамелька». А тот ей: «Зайди внутрь, вдруг еще что-то понравится?» — «Как ты добр ко мне!» — «Ступай и не торопись».

К. Жуков: Понятно, почему «не торопись» — на дороге появляется паланкин с Меценатом. Мне не понравилось, как его таскают. По шесть человек с каждой стороны — вроде бы ничего, но все равно сам паланкин весит немало, да еще три человека внутри сидят — тяжело. А они его одной рукой тащат! Причем даже видно, что артистам тяжко, явно не за один дубль снимали. Площадь Рима между прочим 600 га, попробуй-ка там походи с этим паланкином!

Д. Пучков: А на самом деле как транспортировку осуществляли?