«Рим». Мир сериала

К. Жуков: Да. Секста Помпея разбил Октавиан, причем разбил он его благодаря тому, что Марк Антоний, исполняя триумвирские обязанности, предоставил ему 120 трирем — боевых кораблей. До Сицилии еще добраться надо. Вроде недалеко, а без флота ничего не выйдет. Но тем не менее Марк Антоний Октавиану помог, а Октавиан, который должен был послать четыре легиона из тех, что ему подчинялись, на помощь Марку Антонию не послал — отправил чисто формально около двух тысяч человек, что на общем фоне…

Д. Пучков: Ни о чем.

К. Жуков: Да, ни о чем: что они есть, что их нет. Октавиан нарушил свои триумвирские обязательства по отношению к Марку Антонию. Лепид в это время был практически уже исключен из политики, он находился в Африке, а Октавиан сидел в Риме и, таким образом, почувствовал, что можно все прибрать к рукам. Он разбил Секста Помпея, у него слава, военная добыча, рабы. И Октавиан принялся раздавать ветеранам денежные премии и земли, а Марк Антоний в этот момент, в том числе из-за него, проиграл войну. Фактически это уже был не триумвират, а дуумвират, а тут представилась возможность одному править наконец.

Д. Пучков: Одновират.

К. Жуков: Да. И что важно: 31 декабря 38 года действие триумвирата прекратилось юридически. Марку Антонию пришлось уехать в Египет, в Александрию. Собственно говоря, с этого-то и началась вся история.

Д. Пучков: А здесь этим заканчивается.

К. Жуков: Да. Так что этого разговора не могло быть.

Д. Пучков: Первый косяк — смехотворный размер суммы, второй — угрозы разоблачения развратной сущности.

К. Жуков: Непонятно, как на это отреагирует местное население — может, им, наоборот, понравится, что он такой жизнерадостный?

Д. Пучков: Да, живчик. «И еще, Антоний, если найдешь золото, ты ведь мне сообщишь?» — «Ты готов опозорить собственную сестру?» — «А она сама себя опозорила». («Волки, кто сожрал овцу?» — «А она первая полезла».) «Приятно познакомиться, — говорит Октавия Ливии. — Берегись, ты выходишь замуж за чудовище!» — «Отведи их домой и возьми охрану, чтобы они добрались домой невредимыми».

К. Жуков: Это он Меценату велел.

Д. Пучков: Да.

К. Жуков: Атия по дороге говорит Меценату: «А неплохо ты это все устроил, прямо молодец».

Д. Пучков: «Всегда знала, что ты проныра». — «Я бы извинился, госпожа, но это был мой долг». — «Ты оказал своему господину плохую услугу — теперь у него нет семьи». Ну, семья-то никуда не делась. Агриппа: «Меценат…» — «Не вини его, он поступил так, как считал правильным, чего не скажешь о тебе». — «Я прошу прощения, но пусть Октавия не страдает за мои грехи, это моя вина, это я соблазнил ее».

К. Жуков: «Ты соблазнил?!»

Д. Пучков: «У тебя много талантов, Агриппа, но соблазнение не в их числе. Она не заслужила твоей жестокости». — «Я изложил свои намерения. Ты не будешь изгнан, ты нужен мне здесь, твое исчезновение будет намеком на некий скандал». — «Благодарю тебя!» — «Можешь идти». Вот судьба играет человеком! Октавиан со всех сторон молодец — ни с кем не ругается, искусно лавирует. Умный был даже в фильме.

К. Жуков: Маский лежит на скорбном ложе, весь израненный. Пулло расстроен из-за смерти жены, ну а лучшее лекарство для него — заняться каким-нибудь жестоким делом. И Ворен с Пулло начинают разговаривать с Маскием: «Кто сдал золото? Как так вышло?»

Д. Пучков: Сначала подготовительная беседа: «Он был обижен и остался жив. И все же он всегда был верен, не давал повода усомниться в себе». — «Предателями становятся не сразу. Маский?» — «Все нормально, Пуллон. Хозяин?» — «Как самочувствие?» — «Не так плохо, мне повезло». — «Очень повезло!» Ну и тут дети начинают метаться, бегают с игрушками.

К. Жуков: Выглядит супер: тут чувака сейчас резать будут, а вокруг бегают дети — идеальное, можно сказать, воспитание.

Д. Пучков: «Я думаю, может, кто из людей Октавиана или Антония все подстроил?» — «Вряд ли, они думали — мы двинем по реке, а не по дороге». — «Верно». — «Меммий сказал искать среди своих». — «Слушай, брат, на кону наша жизнь. Ты взял на себя ответственность, и нам нужен ответ: это был ты?» — «Шутишь? Думаешь, я сам себя избил?» — «Маский, о плане знали только мы трое». — «Третий, б…ь. Это был не я». (Опять дети: «Отдай, дай сюда!» — «Уходите, не возвращайтесь!») «Скажи нам правду». На смертном-то одре. «Прости, брат!» — «Парни, почти 20 лет мы шли плечом к плечу…» — «Скажи правду!» — «Правду? Правда в том, что я считал тебя братом. Правда в том, что я спас тебе жизнь под Арговией, поймал за это стрелу, и стрела до сих пор во мне. Правда, что я поступил бы так снова, брат. Правда в том, что я был хорошим легионером и хорошим, б…ь, другом. Делай, что должен, брат (типа режь меня. — Д. П.). Увидимся в Аиде». — «Где золото?» — «Пулло! Люций!» — «Что?» — «Люций! Ты где это взял?»

К. Жуков: Ворен засек римское оригами из соломы.