Читаем Римская история. Книги LXIV-LXXX полностью

Римская история. Книги LXIV-LXXX

39(1) Потерпев таким образом поражение восьмого июня, Макрин при содействии Эпагата и некоторых других людей отправил своего сына к парфянскому царю Артабану, а сам прибыл в Антиохию, выдав себя за победителя, дабы его здесь приняли,(2) а затем, когда распространилась весть о его поражении и многие люди лишились жизни и на дорогах, и в городе за сочувствие либо одной, либо другой из противоборствующих сторон, он покинул это место ночью верхом на коне, предварительно обрив волосы на голове и бороду, дабы казаться, насколько это возможно, простым гражданином.(3) Так он прибыл в Эги в Киликии, сопровождаемый немногочисленной свитой, и там, выдав себя за солдата курьерской службы, раздобыл повозки и проехал через Каппадокию, Галатию и Вифинию вплоть до Эриболона, порта, расположенного на противоположной стороне от города Никомедии. Его замысел состоял в том, чтобы вернуться в Рим, дабы найти там защиту у сената и народа.(4) И если бы ему удалось уйти от преследования, он непременно достиг бы определенных успехов, ибо пользовался у граждан большим расположением ввиду наглости сирийцев, юности Лже-Антонина и деспотизма Ганниса и Комазона, так что даже солдаты либо добровольно перешли бы на его сторону, либо были бы насильно приведены к повиновению.(5) Но случилось так, что если раньше люди, которых он встречал по пути, не осмеливались его задержать, даже если и узнавали, то теперь, когда он плыл из Эриболона в Халкедон (ибо он не решился прибыть в Никомедию, опасаясь наместника Вифинии Цецилия Аристона), он обратился к одному из прокураторов с просьбой дать ему денег и таким образом был разоблачен и взят под стражу уже в Халкедоне,(6) а когда возвратились те, кто был послан Лже-Антонином, дабы...тогда или когда бы то ни было.....он был задержан центурионом Аврелием Цельсом и, словно самый обыкновенный преступник, препровожден вплоть до Каппадокии.40(1) Здесь же он узнал, что и сын его схвачен (когда он мчался через Зевгму, где во время предыдущей поездки получил императорский титул, его задержал Клавдий Поллион, центурион находившегося там легиона) и выбросился из повозки (ибо он не был связан), но отделался лишь повреждением плеча,(2) а спустя некоторое время после этого, в соответствии с распоряжением о его казни до прибытия в Антиохию, он был убит центурионом Марцианом Тавром, и его тело оставалось непогребенным до тех пор, пока Лже-Антонин, возвращаясь из Антиохии в Сирию, не поглумился над ним.

(3) Так Макрин, хотя и был уже в годах (ибо он не дожил трех или пяти месяцев до пятидесяти четырех лет), отличался опытностью в делах, проявлял доблесть и командовал многочисленными войсками, оказался повержен каким-то юнцом, имя которого никому прежде не было известно, (4) как это было предсказано Макрину оракулом. Ибо, вопросив прорицалище Зевса Бела, он услышал в ответ:

Старец, жестоко тебя ратоборцы младые стесняют!

Сила оставила, старость тебя удручила лихая.

Обратившись в бегство, он.....нежели побежден....мчался через те провинции, которыми некогда правил, был схвачен первыми встречными, словно какой-то разбойник,(5) и хотя он часто вершил суд над многими сенаторами, сам оказался под стражей среди отпетых негодяев; несмотря на то, что обладал всей полнотой власти карать и миловать любого из римлян, сам получил смертный приговор. Он был схвачен и обезглавлен центурионами, хотя сам был вправе казнить и этих, и любых других людей более высокого или более низкого звания. Вслед за ним лишился жизни и его сын.

41(1) Таким образом, никто, даже тот, чья сила не вызывает сомнений, не может быть уверен в своем могуществе, даже люди, весьма преуспевающие, находятся в столь же шатком положении, сколь и остальные. Макрина восхваляли бы более всех других людей, если бы он не поддался горячему желанию взять власть в свои руки, но выбрал бы для управления римской державой кого-либо из сенаторов и провозгласил бы его императором.(3) Только так он избежал бы обвинения в заговоре против Каракаллы, показав, что пошел на это ради собственного спасения, но не из-за жажды власти. Он же и позором себя покрыл, и погубил, так что и дурную славу снискал, и мучениям подвергся более чем заслуженно. (4) Ибо, захватив единоличную власть, даже не имея сенаторского звания, он лишился ее в кратчайший срок и печальнейшим образом. Правил же он год и без трех дней два месяца, если полагать, что он лишился власти в день сражения.