Римская волчица. Часть 2 (СИ)

— По-французски лопочут не как массовка. До презренной латыни не опускаются, надо же. Но Гонорий, вот уж не ждал от него, — Гай сделался задумчив. — И другие римляне с ним рядом. Узнаю интеллектуальную элиту Марселя, когда вижу ее!

— Может быть, правда у них семьи в заложниках? — предположила Электра.

— Ну да, в заложниках! Вот этот смотри как таращится на генерала твоего, — ревниво буркнул Люц. — Как давний поклонник. Вот-вот автограф попросит.

— А кто это?

— Сципион Порций Фуррий, глава Академии Искусств, — бесстрастно информировал Квинт.

— Ну не знаю. Хорошо, что в целом планета, очевидно не пострадала. Может быть, это значит, что Золотой Марсель — не первоочередная наша задача?

— А как мы вообще эту запись получили? Откуда дровишки? И почему она в таком виде, ее по килобайту что ли пропихивали?

— Примерно, — неохотно ответил Квинт. — Сообщение отослали с линкора «Мгла», приписанного к Третьему флоту. Оно попало на буек связи в двадцать втором секторе. Прибыло с частной почтой, адресат отдал письмо нам. Файл был битый как черт знает что, мы еле его восстановили. Звук, как видите, потерялся.

— То есть они нагло идут своим курсом и не прячутся? Настолько, что почту можно посылать? — Антоний пытался докопаться до сути.

Электра уже увидела, что Люц перестал инфантильно шутить и нахмурился.

— Возможности связи блокируются с адмиральского доступа, алгоритмически, — медленно сказал он. — Возможен только один вариант — проходя в секторе, где работает наша система «Меркурий», надеть скафандр, выйти на обшивку корабля и физически врубить трансляцию с антенны. Один импульс себе можно обеспечить таким образом, пока не сработают предохранители. Антенна очень мощная. Конечно, рядом с ней нельзя находиться, когда она включена, сваришься за секунду. Но и включить ее изнутри не выйдет.

— Но… — Антоний замолчал и стал смотреть в стол.

— Да, все так, — Квинт тоже смотрел в стол. — Кто-то из экипажа «Мглы» пожертвовал жизнью, чтобы мы получили эту горсть пикселей. И точные координаты бакена, мимо которого шел флот — сам-то он их не мог знать в условиях радиомолчания.

— И какие они, эти координаты?

— Такие, что теперь очевидно — Третий идет к Форпосту, быстро и скрытно, — ответил за Квинта адмирал. — Так что и обсуждать нечего. Из расчета текущей массы Третьего, они будут там через десять дней.

— Что же, это окончательно расставляет все по местам, — после краткой паузы заключил Тарквиний. — Один диктатор останется в Солнечной, а второй — вторая, как вы догадываетесь — пусть идет на Форпост с флотом. Да поскорее. Вам нужно успеть туда первыми.

Вернувшись к себе, Электра еще несколько раз пересмотрела запись, пытаясь запомнить каждого человека из тех, что стояли на трибуне. И этого, смуглого, в мундире с алыми чайками. И римлян из окружения Гонория.

Как же так! Она прекрасно помнила ректора, вечно занятого, увлеченного своим делом человека, далекого от политики. Как так вышло, что он стоит на одной трибуне с захватчиками и обсуждает комфорт «друзей»?

Теперь перед сном придется в поминальном списке перечислять не только имена погибших легионеров Фулька, не только людей Мария Тарквиния и добровольцев, отправленных на Марсель или же в никуда, но и этого, безымянного пока римлянина. Навсегда закрывшего за собой дверь шлюза, чтобы послать нам письмо. Первых погибших. Первых героев войны.

Какой он скоро станет длинный, этот список.

***

Римский космический флот покидал Праматерь. Впервые на памяти ныне живущих — вне календаря. Впервые за века — так много кораблей сразу. Так много квиритов. Каково будет остающимся? Должно быть, столько людей одновременно уходило от Земли лишь однажды, в первую волну исхода, время великого расселения. Что тогда чувствовали те, кто остался? Надежду? Облегчение? Страх? А что теперь думают и чувствуют римляне?

У Антония был на это ответ, выраженный в цифрах. Чем дальше от Земли — по информации, поступавшей из доступных для обсчета кластеров — тем сильнее поддержка диктатора наступающего, уводящего флот в нападение на врага. Чем ближе к колыбели человечества, тем выше популярность диктатора охраняющего. Им уже и прозвища дали, dictator squalus и dictator patronus. Сеть наводнили карикатурные изображения Электры в кроваво-алом мундире и с акульими зубами в неправдоподобно огромной пасти.

— Небось тарквиниевские пиарщики и запустили в оборот! Себе в плюс. А я не догадался вовремя, — огорчался Антоний. — Придется постараться, чтобы ты стала хотя бы vindex, а лучше salvator.

— Вот только внутривидовой борьбы среди правящей верхушки мне не хватало!

Электра упорно не соглашалась вовлекаться в мелочную игру, пока Антоний не привел относительно здравый аргумент.

— Существенная разница в личном рейтинге даст одному из вас преимущество, когда вы рано или поздно не сможете договориться. А это, учитывая ваши противоречия, неминуемо.

— Мы с Гаем разрешили свои противоречия.

— Сиюминутные. Не ценностные. Ох, дорогая кузина, военная политика — это не спринт. Это долгий нудный марафон. Ну, будем работать.