Римская волчица. Часть 2 (СИ)

«Ох, милая кузина! А в бассейн потом пустишь? Я совершенно иссох, трудясь на благо Рима!»

«Уже прознал про бассейн, а! Конечно. А ты закажи пока с планеты красивых книжек для подростков, будь человеком. Я записала то-се, но кристаллы это все ерунда, ему не хватает живых предметов, которые пощупать можно. А я не уверена, что сумею добыть из флотских синтезаторов хоть что-то внешне привлекательное».

«Заметано!»

К бассейну вела удобная лесенка. Мембрана люка с шелестом отошла и внизу под ногами открылось многоколонное гулкое пространство с эхом и плеском. Стены украшены сине-золотой мелкой мозаикой, а по полу и потолку ходили блики, как от солнца. Длинный глубокий лоскут прозрачной воды лежал перед ней, приманивая прохладным плеском.

Она сбросила халат и без разбега прыгнула в воду руками вперед, вынырнула, сделала несколько гребков и даже рассмеялась от неожиданной радости. Вода была такая узнаваемая, ни с чем этот вкус и запах не спутать. Эндине Минор, их собственное марсельское озеро! Если зажмуриться, кажется, что на дне будет песок и водяные улитки, а по берегам ирисы и те мелкие местные цветочки, переживший терраформирование эндемик, чье сложносконструированное латинское имя они в детстве учить отказывались и звали их почему-то звездчаткой. Она снова нырнула, поглубже, уже с открытыми глазами, зачерпнула рукой и вытащила на поверхность какой-то красивый камушек. Ах, Люций! Вот как тебя, оказывается, не интересуют планеты под ногами.

Люций, Люций, сможешь ли ты мне простить, что я отправлю тебя, одного, практически без защиты, не просто на планету — в совсем чужое, неведомое пространство, на милость твоего невольного гостя. Ты поверил этому инопланетнику, ты, не я. «Если бы я был рядом со своими деревьями, я бы исцелил Люция Аурелия». Вот пусть и отправляется к своим деревьям, пока они там еще существуют, пусть вернет Риму адмирала. Чертов друид. Раз римские технологии на это не способны, она согласна и на рощи, и на траволечение, и на черта в ступе.

«Я не сошла с ума, — подумала Электра, переворачиваясь на спину. — Я не обезумела. Просто использую все доступные ресурсы».

Высокий потолок оставался неразличим, терялся за сложно настроенной проекцией подернутого облаками неба. Стены будто расступились, с воды не было видно ни мозаики, ни колонн, зато мерещились песчаные дюны, поросшие мелкой колючкой. Она прикрыла глаза, прислушиваясь к шелесту прибрежных камышей, плеску мелкой волны в берег, стрекотанию кузнечика. Кажется, в кустах щелкала клювом лысуха. По неразличимому в голубом сиянии своду плавно проскользила тень чайки. Сердце разрывалось и все никак не могло разорваться.

Вылезая, Электра подумала, что пустить Антония сюда не может совершенно, никак. Это было только их с Люцем, может быть, даже только Люцево. Хотя нет, конечно же, она тоже была здесь, чувствовала, что вписана в пейзаж, узнавала себя в запахе чабреца и шиповника, в траекториях полета птиц, в переливах солнечной каустики на дне бассейна. Настройки амбьянс-проектора в этом месте были лучшим любовным письмом, которое она получала, лучше любого признания. Сколько же времени он это все программировал. И почему никогда не говорил ей вслух ничего подобного, не вспоминал их детство, юность, не признавал, что их общее прошлое никуда не делось и имеет хоть какую-то ценность? Как будто своим отказом на заре взрослой жизни она перечеркнула их юношеский роман, детство кануло в Лету и она навсегда виновата в этом.

Она отжала мокрые волосы, с чипа включила осушалку — волосы в гидромагнитном поле на секундочку встали вокруг головы, как змеи Медузы горгоны, и сразу сделались сухие, а капли воды разлетелись шариками — бегом взбежала по узкой лестнице обратно на второй ярус, пустой и полутемный. Вернулась в спальню, мельком взглянула на свежий мундир и предпочла ему мягкую серую полуспортивную одежду. Кто перед завтраком наденет белое, тот обречет себя на скорое переодевание. К тому же флот у нее вот-вот заберут, не стоит и привыкать.

Голод после плаванья был сильный и она поспешила присоединиться к своим гостям. Маленькая личная кухня-столовая уже выдала все, что Электра успела заказать — кофе, воду и три разогретых запаянных прямоугольника размером с ладонь, предположительно, пайка. Антоний с восхищенным ужасом осматривал ее добычу, Малак, внезапно снова причесанный и аккуратно одетый, подозрительно принюхивался к кофе. Он даже не пытался больше изображать римлянина и заявился в черной хлопковой абе и мешковатых штанах, спасибо, что не босой.

— Малак, давай приготовим этой несчастной женщине нормальной еды, — взмолился Антоний. Он со своей стороны явно решил отрицать все военное — пожалуйста, какая то легкомысленная винного цвета рубашка с коротким рукавом и светлые штаны. На курорт прилетел, не иначе. — А то нам на самом деле придется есть пайки, этого уж я не вынесу.

— У адмирала Аурелия тут есть холодильная камера со всяким, — проинформировал Малак. — Наверное, он был бы не против. А там вон винный шкаф.