Римские древности

II. В местных записях передается еще и другой рассказ, который возводит к мифу то, что говорится о Туллии, он содержится во многих римских исторических сочинениях. Я нашел, что о нем говорят, будто он был любимцем богов и божеств. В этих сочинениях сказано, что в царском жилище из домашнего очага, на котором римляне посвящают отборные кусочки пищи и исполняют другие священные обряды, над огнем поднялся мужской детородный орган, и что Окрисия, неся обычные жертвенные пироги к огню, первой увидела его и сразу пришла к царским особам, чтобы рассказать об этом, 2. и что Тарквиний, услышав это и после увидев знамения, пришел в изумление. А Танаквиль, будучи не только мудрой в остальном прочем, но и, конечно, знающая все, что относится к прорицаниям, получше любого тиррена, объяснила ему, что порождению царского очага суждено стать сильнее человеческой природы из совокупления женщины с видением. И когда то же самое проявилось и в остальных знамениях, царь решил, чтобы Окрисия, которой первой явилось чудо, вступила с ним в связь. После этого женщину, украшенную так, как велит обычай украшать тех, кто выходит замуж, запирают одну в помещении, в котором видели знамение. 3. Когда в связь с ней вступил кто-то из богов или божеств, Вулкан[476], как считают некоторые, или хранитель жилища, и после совокупления исчез, она забеременела и в надлежащие сроки родила Туллия. Это повествование, которое кажется чем-то не вполне достойным доверия, делает менее неправдоподобным другой божественный промысел, связанный с этим человеком, удивительный и необычный. 4. Так, однажды, когда Туллий уснул днем во внутреннем портике царского дворца, вокруг его головы вспыхнул огонь, и мать его, и жена царя, проходя через покой, и все, кто оказался тогда вместе с женщинами, увидели, что пламя[477], осветившее всю его голову, держалось все время, пока рядом не встала подбежавшая к нему мать и не разбудила его, тогда пламя, рассеявшись вместе со сном, исчезло. Вот что рассказывают о его происхождении.

III. Действительно достойно рассказа то, что он совершил, прежде чем стал царствовать, из-за чего и Тарквиний восхищался им, и народ римлян посчитал, что он заслуживает чести унаследовать царство. Так, Туллий отроком в первом же военном походе, который Тарквиний предпринял против тирренов, служил в коннице и так отменно сражался, что сразу же прославился и первым из всех получил награду за доблесть. Потом, когда начался второй поход против того же народа и произошла тяжелая битва у города Эрета[478], он, явив себя самым мужественным из всех, снова получил от царя в награду за доблесть венок. 2. Когда ему исполнилось примерно двадцать лет, он был назначен командиром союзного войска, которое прислали латины, и принес царю Тарквинию господство над тирренами. И в первой войне, завязавшейся с сабинянами, назначенный начальником конницы, он обратил в бегство вражеских всадников и, преследуя их вплоть до города Антемны[479], получил и после этой битвы награду за доблесть. Участвуя в других многочисленных битвах с этим же самым народом, во главе то всадников, то пеших воинов, во всех них он проявил себя человеком храбрейшего духа и всегда награждался первым из всех. 3. И когда сабинский народ подчинился римлянам, став им подвластным и вручив их власти свои города, Сервий, по мнению Тарквиния, был главным виновником и этого господства и был увенчан царем победными венками. Кроме того, он был весьма рассудительным в государственных делах и не уступал никому в том, чтобы свое мнение выразить словами, и прекрасно мог приспособиться ко всем поворотам судьбы и к любому лицу. 4. Вследствие этого римляне, проведя голосование, удостоили перевести его из плебеев в патриции, точно так же как и ранее Тарквиния, а еще раньше Нуму Помпилия; а царь сделал его зятем, дав в жены вторую дочь, и все дела, что он из-за болезней или старости не мог исполнять, еще при жизни стал поручать ему, не только доверив собственный дом, но и решив, что тот достоин управлять общественными делами города. Во всем этом он обнаружил верность и справедливость, и члены римской общины совсем не думали о том, кто, Тарквиний или Туллий, заботится об общественном благе: так они были к обоим привязаны за их добрые деяния.