Римские древности

XXIX. Когда тот пришел, она, отослав прочь домашних, чтобы побеседовать с ним наедине, молвила: «Могу ли я, Тарквиний, откровенно и без опаски поведать обо всем, что я думаю по поводу выгодного нам обоим дела, и сохранишь ли ты в тайне те речи, которые услышишь? Или мне лучше промолчать и не раскрывать тебе требующие секретности советы?» 2. Когда же Тарквиний позволил ей говорить напрямик и поручился клятвами, которые та пожелала получить, что он сохранит в тайне ее речи, уже ничего не стыдясь, она заявляет ему: «Доколе, Тарквиний, лишенный царской власти, ты думаешь медлить? Или ты рожден от низких и безвестных предков и из-за этого не считаешь возможным замыслить великое для себя? Но все знают, что вашим прародителям, которые были эллинами и произошли от Геракла, досталось единодержавно властвовать над счастливым Коринфом на протяжении многих, как я имею сведения, поколений; а деду твоему Тарквинию, который переехал к нам от тирренов, вследствие его доблести выпало царствовать над нашим городом; ты же, как старший внук, должен быть наследником не только состояния его, но и царской власти. 3. Или тело твое по болезни и немощи вдруг стало не способно на подобающие царю деяния? Но у тебя есть и сила, свойственная от природы одаренным людям, и наружность, достойная царского рода. Или ни то ни другое, но слабосильная молодость, совершенно неспособная рассуждать о том, что надлежит, терзает тебя и из-за нее ты воздерживаешься от занятий делами государства — ты, кому лишь немногих лет недостает до пятидесяти? А люди от природы склонны мыслить лучше всего, достигнув именно этого возраста. 4. Ну, разве что благородство того, кто ведает государством, и преданность к нему самых влиятельных граждан, из-за которой к нему трудно подступиться, вынуждают тебя медлить? Но и в том, и в другом оказалось, что ему не повезло и он сам не заблуждается на свой счет. Более того, отвага и склонность к опасностям присущи твоему нраву, а эти качества очень нужны тому, кто хочет быть царем. Есть у тебя и богатство солидное, и друзья многочисленные, и много других важных для ведения дел качеств. 5. Так что же ты еще медлишь и дожидаешься, будто само собой наступит время, которое придет и принесет тебе без затраты малейших усилий царскую власть после кончины Туллия? Словно удача ждет, пока люди медлят, или природа наша приносит каждому смерть сообразно его возрасту, напротив, исход всех человеческих деяний туманен и неведом. 6. Так вот, я признаюсь откровенно, даже если ты окрестишь меня дерзкой, в том, что представляется мне причиной того, что ты не стремишься ни к чести, ни к славе. Жена у тебя совершенно не подходит твоему характеру, она, очаровывая тебя и улещая, изнежила тебя, и ты незаметно под ее влиянием превратился из мужчины в ничто. Также и у меня муж робкий и не обладающий ничем, что пристало мужчине, и меня он унижает, хотя я достойна великого и красива телом, но увяла по его вине. 7. Но если бы была возможность взять тебе в жены меня, а мне выйти за тебя замуж, то мы прожили бы наш век не как частные люди. И что же мы не исправляем ошибку судьбы, поменяв наши браки, — ты лишив жизни свою жену, а я сделав то же самое со своим мужем? А когда они будут убиты, мы соединимся тут же и уже в безопасности обсудим остальное, избавившись от того, что нас тяготило. Ведь если некто и не решается поступать беззаконно во всем остальном, никого, кто ради царской власти отважился на все крайние меры, порицать нельзя».