Римские древности

XV. Случилось так, что он просчитался во всем, на что надеялся, поскольку ни рабы не перешли на его сторону, ни изгнанники не вернулись в Рим, ни люди, лишенные гражданских прав и находящиеся в долгах, не променяли общественную пользу на личную корысть, а внешняя подмога не имела достаточного времени для военных приготовлений, так как все предприятие завершилось всего за три или четыре дня, доставив римлянам большой страх и много потрясений. 2. Ибо когда враги захватили крепость, подняли внезапный крик и люди, жившие в этих местах и уцелевшие от резни, бросились в бегство, большинство римлян не ведало, что случилось. Схватив оружие, начали сбегаться одни на возвышения в городе, другие — на его многочисленные открытые пустоши, третьи — на лежащие у города равнины. Люди пожилые и немощные телом заняли вместе со своими женами крыши домов, чтобы оттуда отражать вторгнувшихся захватчиков, поскольку им казалось, что все охвачено войной. 3. Когда же занялся день и стало известно, что захвачена городская крепость, и о том, кто ее захватил, консулы, взойдя на Форум, начали призывать граждан к оружию. Но плебейские трибуны, с кликнув народ на сходку, заявили, что они не противятся пользе государства, но считают справедливым, чтобы народ, собираясь выдержать столь большую битву, вступил в это рискованное предприятие на точно определенных условиях. 4. «Итак, — сказали они, — если патриции обещают вам и согласны дать клятву перед ликом богов, что после окончания этой войны они согласятся назначить для вас законодателей и впредь жить по принципу равноправия, то мы примем вместе с ними участие в освобождении нашего отечества. Но если они не считают для себя возможным выполнить эти умеренные требования, зачем тогда мы станем подвергать себя опасности и класть за них наши жизни, не ожидая получить от этого никаких благ?» 5. Когда они сказали это, народ склонился на их сторону и не желал ждать выступлений с другими предложениями. Клавдий же не счел возможным просить о военной помощи людей, которые готовы поддержать отечество, но не по доброй воле, а за плату и притом немалую. Сами патриции, сказал он, вооружив себя и находящихся при них клиентов, а также и тех других, кто вместе с ними примет участие в этой войне по доброй воле, пойдут на приступ крепости. А если окажется, что этого воинства недостаточно, то они призовут на помощь латинов и герников, а если возникнет необходимость, то пообещают свободу рабам и скорее призовут на помощь кого угодно, кроме тех, кто в столь ответственный миг собирается мстить им за старые обиды. 6. Второй консул, Валерий, начал на это возражать, полагая, что раздраженный плебс не следует вконец делать врагом патрициев. Он советовал уступить сложившимся обстоятельствам и спорить сурово о правах с внешними врагами, а во внутриполитических раздорах придерживаться умеренного и разумного поведения. 7. Когда у большинства сенаторов сложилось впечатление, что Валерий предлагает наилучшее решение, тот, придя в народное собрание и выступив с подобающей речью, в конце ее принес клятву, что если народ с готовностью разделит участие в этой войне и восстановит пошатнувшиеся устои государства, то он дает согласие плебейским трибунам выставить для народного обсуждения закон, который те вносили по поводу равноправия, и постарается, чтобы за время его полномочий решение народа было выполнено до конца. Но ему не суждено было исполнить обещанное, поскольку смертный час его был уже недалек.