Римские древности

XV. После того как Клавдий высказал это и внушил сенату большую надежду, что децемвиры сложат власть, Аппий не посчитал необходимым что-либо возразить. Но выступил из остальных олигархов Марк Корнелий и сказал: «Мы, Клавдий, будем сами решать по поводу собственных наших выгод, не нуждаясь ни в каком твоем совете. Ведь мы находимся в возрасте, наилучшем для здравых рассуждений, так что мы не невежды ни в чем из того, что важно для нас, и не испытываем недостаток в друзьях, к кому, если что-нибудь потребуется, мы обратимся за советом. 2. Прекрати же заниматься бесполезным делом, старец, и расточать свои мнения тем, кто не нуждается в подсказках. Что до Аппия, то если ты желаешь что-либо посоветовать ему или побранить (что точнее), побрани, когда ты покинешь здание сената! Теперь же говори, что ты думаешь о войне с эквами и сабинянами, по поводу которой ты вызван поведать свою точку зрения, и прекрати нести вздор о вещах, которые выходят за пределы предмета обсуждения». 3. После него вновь поднялся Клавдий, печальный и с глазами, полными слез, и молвил: «Аппий не считает меня, своего дядю, достойным даже ответа, сенаторы, в вашем присутствии, но, как он запер перед мною свой частный дом, так и это вот здание Сената он делает, насколько это в его силах, недоступным. Если же должно сказать правду, то и из города меня изгоняют. 4. Ведь я более не в состоянии прямо посмотреть на него, ибо он стал недостойным своих предков и подражает беззаконию тиранов. Поэтому я, собрав все свои пожитки и домочадцев, ухожу к сабинянам, чтобы поселиться в городе Регилл[1141], из коего происходит наш род, и останусь там все оставшееся время, пока эти децемвиры обладают такой почетной должностью. Когда же, как я предсказываю, обстоятельства обернутся против децемвирата (а это вскоре случится), тогда я возвращусь. 5. Впрочем, довольно обо мне. Относительно же войны я высказываю вам, сенаторы, следующее мнение: ничего не голосуйте о каких бы то ни было делах, пока не будут назначены новые магистраты». Сказав это и снискав большое одобрение в сенате за благородство и свободолюбие своих взглядов, он сел. Вслед за ним поднялись Луций Квинций, по прозвищу Цинциннат, Тит Квинций Капитолин, Луций Лукреций и один за другим все первые лица в сенате[1142] и присоединились к мнению Клавдия.

XVI. Приведенные этим в смущение, Аппий со своими коллегами[1143] решили вызывать сенаторов в соответствии уже не с возрастом и положением в сенате[1144], но исходя из дружбы и преданности себе. И Марк Корнелий, выступив вперед, поднимает своего брата Луция Корнелия, который был коллегой по консульству Квинта Фабия Вибулана в его третий консульский срок, человека предприимчивого и не без способностей в произнесении политических речей. Он встал и сказал следующее: 2. «Было удивительно, сенаторы, и то, что люди, находящиеся в таком возрасте, как те, что высказали свое мнение до меня, и претендующие на первенство в сенате, в силу политической неприязни полагают необходимым поддерживать непримиримую вражду к руководителям государства, хотя им следовало убеждать молодежь участвовать из высших интересов в соревновании с благими усилиями и рассматривать не как врагов, но как друзей, своих соперников в борьбе за общественное процветание. 3. Но еще гораздо более удивительно, что они переносят свою личную ненависть на общественные дела государства и предпочитают скорее погибнуть вместе со своими врагами, нежели спастись со всеми друзьями. Ведь переизбыток глупости и сродни помешательству то, что сотворили председатели нашего сената. 4. Ибо они раздражены тем, что, когда они домогались должности децемвиров, которую они же нынче охаивают, их победили на выборах те, кто оказался более достойным. Поэтому они постоянно ведут против децемвиров непримиримую войну и дошли до такой дурости или, скорее, сумасшествия, что они, лишь бы тех оклеветать перед вами, готовы погубить целое отечество. 5. Видя опустошение врагами наших полей и нив[1145], видя, что еще немного и враги подступят к самому городу (ведь расстояние между нами невелико), они вместо того чтобы побуждать и поощрять молодежь на бой за отчизну и самим со всем пылом и рвением поспешать на подмогу, конечно, насколько еще имеется сил в людях такого почетного возраста, теперь призывают вас разглагольствовать о государственном устройстве, назначать новых магистратов и делать все прочее, лишь бы не то, что будет во вред врагам. И они даже не могут понять того самого, что они предлагают неуместные суждения, вернее, излагают невыполнимые желания.