Римские древности

XVII. Примите во внимание и вот такое обстоятельство: ну, состоится предварительное постановление сената о выборах магистратов, затем децемвиры вынесут это решение на рассмотрение народа, назначив третий рыночный день после этого дня. Ведь как что-то из решений народа способно стать действительно имеющим законную силу, если это произойдет не по закону? Далее, после того как трибы[1146] подадут голоса, тогда только новые должностные лица примут власть над государством и предложат вам обсудить вопрос о войне. 2. А если в течение этого достаточно длительного времени до выборов враги подойдут к нашему городу и подступят к стенам, что мы будем делать, а, Клавдий? Мы им заявим, клянусь Зевсом: «Подождите, пока мы назначим других магистратов. Ведь Клавдий уговорил нас не принимать никакого постановления по любому другому вопросу, не вносить его в народное собрание, не набирать воинские силы, пока мы не устроим дела касательно магистратов так, как нам угодно. 3. Поэтому удалитесь, и, когда услышите, что консулы и прочие должностные лица назначены в государстве и все у нас подготовлено к сражению, тогда уж приходите для переговоров о мире, так как вредить нам вы начали, ничего не претерпев ранее с нашей стороны. И какой бы ущерб вы не причинили нам во время набегов в том, что касается имущества, отдайте все полностью по справедливости. 4. Но гибель земледельцев мы не поставим вам в счет, а также насилие и пьяное бесчинство вояк в отношении каких-нибудь свободных женщин, равно как и любое иное ужасное преступление». И в ответ на это наше предложение они проявят умеренность и позволят государству избрать новых магистратов и сделать приготовления к войне, а затем уж придут, неся оливковые ветви вместо оружия, и предадут сами себя нам в руки!

XVIII. О сколь велика глупость тех, кому на ум приходит нести этот вздор, огромно и наше тупоумие, если во время таких разглагольствований, мы не негодуем, но терпеливо выслушиваем, словно мы совещаемся в интересах врагов, а не своих собственных и отечества! 2. Не отбросим в сторону пустую болтовню? Не проголосуем как можно скорее за помощь разоряемым сельским имениям? Не вооружим весь цвет молодежи государства? Не отправимся в поход против вражеских городов? Или же, сидя дома, браня децемвиров, учреждая новые магистратуры и рассуждая о политическом устройстве, словно в мирное время, позволим, чтобы все в сельской округе очутилось у врагов, а в конечном счете подвергнемся опасности порабощения и разрушения города, позволив войне подступить к самим стенам? 3. Такие решения исходят не от здравых людей, о отцы-сенаторы, или от политического благоразумия, которое считает общественное благо важнее личной вражды, но от неуместного спора, неблагоразумной злобы и бесноватой зависти, которая не дает здраво мыслить тем, кто находится в ее власти. Избавьтесь же от тяги к препирательствам этих людей! А вот за какие решения, спасительные для государства, выгодные вам самим и грозные для врагов, следует проголосовать, я попытаюсь изложить. 4. Тотчас утвердите решение о войне против эквов и сабинян и наберите войско с наибольшим усердием и поспешностью, чтобы выступить против тех и других. Когда же дела, связанные с войной, завершатся для нас наилучшим образом и войска после заключения мира вернутся в город, тогда и рассматривайте вопрос о государственном устройстве и требуйте отчета у децемвиров за все, что случилось при их правлении, и голосуйте за новых магистратов, и устраивайте судебные процессы, и награждайте достойных обеими этими должностями, когда они окажутся в ваших руках, памятуя о том, что не обстоятельства подчинены действиям, а действия — обстоятельствам».

5. Когда Корнелий изложил свое мнение, все поднимавшиеся вслед за ним, за исключением немногих, поддержали его предложение, одни — полагая, что эти меры являются необходимыми и соответствующие настоящему положению дел, другие — покоряясь и прислуживая децемвирам из страха перед их магистратурой. Ведь немалая часть сенаторов в той или иной степени трепетала перед их властью.