Римские древности

XXXV. В то время как они приводили эти и многие другие доказательства, равным образом весомые и никакими противными доводами не опровержимые, и проливали потоки скорби по поводу несчастий девы, все остальные, кто слышал их слова, испытывали сострадание к красоте ее, когда взирали на девушку 2. (ведь даже в грязной одежде, с потупленным взором и заплаканными глазами она притягивала взгляды всех, столь сверхчеловеческой была в ней красота и прелесть), и оплакивали превратности судьбы — каким обидам и оскорблениям подверглась она после такого благополучия. 3. И в них закрадывалась мысль, что, поскольку закон о свободе нарушен, ничто не помешает и их собственным женам и дочерям претерпеть то же, что и эта дева. Раздумывая об этом и о многом тому подобном, а также разговаривая об этом друг с другом, они плакали. 4. Но Аппий, поскольку по природе не был человеком здравомыслящим, к тому же испорченный непомерностью своей власти, терзаясь душой и кипя сердцем из-за страсти к девице, не обращал внимания на речи защитников, и не был тронут ее слезами, сочувствие же присутствующих воспринимал с гневом, как будто он сам заслуживал большей жалости и испытывал более страшные муки от поработившей его красоты. 5. Приведенный в бешенство всем этим, он имел наглость не только произнести бесстыдную речь, из которой тем, кто подозревал уже, стало окончательно ясно, что клевета на девушку порождена им самим, но и осмелился совершить тираническое и жестокосердное деяние.

XXXVI. Так, еще во время их речи он приказал установить тишину, когда же стало тихо и вся толпа на Форуме начала напирать, горя желанием узнать, что он собирается сообщить, он, то и дело бросая взгляды туда и сюда, подсчитывал глазами количество друзей, которые были размещены в разных углах Форума, после чего изрек следующее: 2. «Я не сегодня впервые услышал об этом деле, Вергиний и вы, пришедшие с ним, но гораздо раньше — еще до того, как я получил эту должность. Внемлите же, каким образом узнал я об этом. Отец присутствующего здесь Марка Клавдия перед смертью попросил меня быть опекуном его сына, которого он оставляет еще ребенком: они ведь являются наследственными клиентами нашей семьи. 3. Во время опекунства мне поступило сообщение о девочке, что Нумитория выдала ее за свою, взяв от рабыни Клавдия. Расследовав все обстоятельства, я установил, что это произошло именно так. Итак, можно было захватить то, что по праву принадлежало мне, но я счел лучшим оставить право выбора моему подопечному, чтобы он, став совершеннолетним, решил, увести ли девушку-рабыню или договориться с воспитавшими ее, получив деньги или подарив ее. 4. Впоследствии я, вовлеченный в государственные дела, уже не помышлял ни о каких заботах Клавдия. По-видимому, когда он подсчитывал свое имущество, ему также сделали донос о девушке-рабыне, как ранее мне. Он, следовательно, не требует ничего неправедного, желая увести дочь своей собственной рабыни. 5. Теперь же, если бы они сами договорились друг с другом, это было бы прекрасно. Но поскольку дело вылилось в спор, я свидетельствую в его пользу и объявляю, что он является хозяином девушки-рабыни».