Римские древности

VII. Поведав о своем выборе, я хочу еще добавить о тех источниках, которыми я воспользовался, когда вознамерился приступить к этому сочинению; ведь те, кто прочитал Гиеронима, Тимея, Полибия, или кого-либо из прочих историков, о которых я говорил немного ранее как о сочинителях, небрежно составивших свои труды, и не найдя у них много того, о чем пишу я, подумают, что и я делаю все поверхностно, и посчитают необходимым узнать, откуда я получил сведения обо всем описанном. Чтобы такое представление обо мне ни у кого не сложилось, лучше разъяснить, на каких сочинениях и памятных записках я основывался, приступая к своему труду. 2. Я приплыл в Италию одновременно с окончанием внутренней смуты, которая была прекращена Цезарем Августом в середине сто восемьдесят седьмой олимпиады, после этого прожил в Риме в течение двадцати двух лет вплоть до сего дня, выучил римский язык, изучил местные писания, и в течение всего времени занимался тем, что вело меня к означенной цели. 3. Что-то я узнал от весьма сведущих мужей, с которыми мне приходилось беседовать, другое вычитал в исторических сочинениях, которые написали весьма уважаемые самими римлянами Порций Катон[13] и Фабий Максим[14], Валерий Антиец[15] и Лициний Макр[16], Элий[17] и Геллий[18], Кальпурний[19] и многие другие наряду с ними, отнюдь не безвестные люди. Основываясь на таких сочинениях (а они сходны с эллинскими хронографиями), я и приступил тогда к настоящему труду. 4. Но довольно говорить о себе. Теперь осталось сказать о самом историческом сочинении: какое время я охвачу в нем, о каких событиях буду повествовать, какой вид придам своему труду.

VIII. Начинаю же я историю с самых древних сказаний, которые сочинители, писавшие до меня, оставили в небрежении, поскольку их трудно разыскать, не приложив к этому большого старания. 2. А довожу я свое повествование до начала первой Пунической войны, которая началась в третий год сто двадцать восьмой олимпиады[20]. Я освещаю все войны с чужеземцами, которые Рим вел в это время, и внутренние смуты, всякий раз когда они его приводили в волнение. Я отмечаю, по каким причинам они возникли и посредством каких дел и слов они были прекращены; я описываю также все виды государственного устройства, которые существовали в городе как во время появления царей, так и после упразднения царской власти, и каков был порядок при каждом из них; и обычаи наилучшие, и законы славнейшие я излагаю и показываю в целом всю прежнюю жизнь Города. 3. Вид же своему труду я придаю не такой, какой давали историческим сочинениям те, кто освещал только войны, и не такой, как те, кто описывал виды государственных устройств, и не такой, как в хрониках, что сделали достоянием публики историки, занимавшиеся историей Аттики. Ведь все их работы просты и быстро утомляют читателей. А мой исторический труд, будучи сочетанием приемов всякого рода: и ораторского искусства, и заставляющих размышлять, и просто приятных для чтения, — кажется, содержит в себе достаточно, чтобы удовлетворить запросы любителей политики и тех, кто занят философскими вопросами, а также тех, кто пожелает проводить время в покое, за чтением исторических сочинений. 4. Таковым будет предмет моего повествования и таковой вид примет моя история. А составил её я, Дионисий, сын Александра, из Галикарнасса. И с этого места я начинаю.