Римские каникулы

– Ты в совершенстве говоришь на моем языке, а я все эти дни был так беспечен, что не удосужился выучить на твоем даже нескольких фраз. Как будет по-русски «моя любимая»?

Римма ответила.

– Звучит, словно музыка. Так много гласных! – восхитился он, повторяя за ней незнакомые слова. – А как сказать «я люблю тебя», «ты самая прекрасная девушка на земле»?

Она начала произносить фразы, медленно выговаривая слоги в словах. Он неотрывно смотрел на ее губы, потом покачал головой:

– Нет, сразу по-русски у меня хорошо не получится… Римма, ты станешь моей женой?

– Что ты сказал? – растерялась она.

– Я прошу тебя выйти за меня замуж, – повторил он. – Я люблю тебя. Ты правильно сегодня сказала в кафе: я законченный раздолбай. Видишь, у меня даже кольца нет, – он виновато развел руками и, опустившись на колени, поднес ее пальцы к губам. – Но клянусь тебе: я буду любить тебя до последнего вздоха. И никогда, никогда не обижу! Я сделаю все, чтобы ты была счастлива каждый день, каждое мгновение своей жизни. Поверь, мы будем самой счастливой парой на свете! Пожалуйста, если чувствуешь, что не готова ответить сразу – не отвечай ничего. Если честно, у меня сейчас все поджилки трясутся… – он на мгновение замялся, но тут же улыбнулся и вновь стал тем Ромоло, которого она знала: веселым и беззаботным. – Вот теперь я понимаю, почему предложение руки и сердца делают, становясь на колени: чтобы в самый важный момент ноги не подкосились!

Римма по-прежнему молчала, потрясенная услышанным, и тогда он вновь посерьезнел:

– Сказанного этой ночью я назад не возьму. Я люблю тебя, и хочу прожить с тобой всю отпущенную мне жизнь. Думай, сколько понадобится, хорошо? Я буду ждать твоего ответа.

* * *

Вечером в воскресенье Джулии опять стало плохо, и обеспокоенный Драгош даже взял в понедельник отгул, чтобы свозить жену к врачу. Пока та усаживалась в машину, он разговаривал с Ромоло. Похоже, разговор был не из приятных: на прощание Драгош бросил несколько вызывающе-резких фраз. Римма видела, как сошлись к переносице брови ее любимого, пока он провожал взглядом сестру с мужем.

– Что это с ним? – спросила она, когда машина уехала.

– Назвал нас рабовладельцами, вот что, – сердито ответил Ромоло. – Матери он такое сказать никогда не отважится, а мне – запросто. Вот только он перекладывает с больной головы на здоровую. Дело-то не в нас, Драгош сам хорош! Джулия мне говорила, что в последний визит врач выписал ей таблетки от давления, и у Драгоша чуть не случился припадок, когда он пришел в аптеку с рецептом. Вернулся домой, ничего не купив. Сказал – слишком дорого, как-нибудь обойдется. Зато мы теперь у него рабовладельцами стали.

Римма задумалась. Эта проблема была явно не из тех, где имеется надежда на решение «само собой». Драгош прав – Джулии в ее положении действительно становится с каждым днем все тяжелее работать, учитывая, что к тому же на ней еще и двое крайне непослушных маленьких детей. Скоро появится и третий, – а с новорожденным ребенком на руках работать Джулия уж точно не сможет. Нанимать же еще кого-то, «чужого», синьора Лукреция была категорически не согласна, считая, что дела в кафе идут недостаточно хорошо, чтобы платить семейные деньги постороннему человеку. И все это вместе значило только одно – Ромоло придется работать с утра до ночи, без выходных, отдыха и даже возможности побыть с Риммой. И ее такая перспектива совсем не устраивала.

– Я могла бы иногда подменять Джулию, чтобы она не так уставала, – предложила Римма.

– Вот уж нет! – горячо возразил Ромоло. – И слышать не желаю об этом. Ты – моя невеста, а не…

– А не кто? – перебила она. – Джулия – твоя родная сестра, между прочим, и это кафе явно не входит в ее приданое, так? А она помалкивает и пашет, как проклятая. Да еще и дети на ней, а этих разбойников тихими и послушными явно не назовешь. Со мной ничего не случится, если я немного ей помогу. Заодно подтяну разговорный английский и итальянский. И потом, – смягчилась она, видя, что Ромоло продолжает упрямо трясти головой, – так мы сможем больше времени проводить вместе. А то днем я почти тебя не вижу.

– А вот это уже нечестно! – обиженно воскликнул он, но Римма заметила, что глаза его радостно заблестели.

Услышав о ее предложении, Джулия захлопала в ладоши, как маленькая, и, наверное, запрыгала бы вокруг Риммы, если б позволил живот:

– Ты просто супер! Я тебе по гроб жизни буду обязана!

Даже синьора Лукреция расщедрилась на искреннюю благодарность:

– Спасибо тебе, дорогая. Даже не знаю, чем мой сын заслужил такой подарок судьбы.

Римма только смущенно улыбалась, пожимая плечами: подумаешь, ничего такого особенного. И потом, это же не навсегда…