Римские провинции от Цезаря до Диоклетиана

Северный Эпир, подобно смежному с ним, присоединенному к Македонии Иллирику был населен преимущественно албанскими племенами и не подчинялся Никополю; в эпоху империи эти племена стояли на очень низком уровне развития, отчасти сохранившемся и поныне. «Эпир и Иллирик, — говорит Страбон, — в значительной своей части представляют пустыню; там, где еще остались люди, они живут в деревнях и в развалинах прежних городов, и Додонский оракул, разоренный фракийцами во время митридатовой войны, находится в таком же запустении, как и все остальное»¹⁵⁶. Фессалия, подобно Это-лии и Акарнании чисто эллинская страна, в эпоху империи была отделена в административном отношении от провинции Ахайи и подчинялась наместнику Македонии.

То, что характерно для Северной Греции, относится и к Фессалии. Свобода и внутренняя автономия, которые Цезарь даровал всем фессалийцам или, вернее, сохранил за ними, были, по-видимому, отняты у них Августом вследствие злоупотреблений с их стороны, так что позднее это правовое положение сохранил только Фарсал¹⁵⁷. В этой области не было римских колонистов. Она сохранила свой особый сейм в Ларисе; кроме того, фессалийцам, как и зависимым грекам провинции Ахайи, было оставлено городское самоуцравление. Фессалия — самая плодородная область всего полуострова; еще в IV в. она вывозила хлеб. Тем не менее Дион из Прусы говорит, что и Пеней протекает через безлюдную страну; в эпоху империи в Фессалии собственная монета чеканилась лишь в очень небольшом количестве. Адриан и Диоклетиан заботились о восстановлении сухопутных дорог; впрочем, насколько нам известно, в этом отношении они представляли исключение среди всех римских императоров.

В качестве римского административного округа Македония эпохи империи была значительно уменьшена по сравнению с Македонией эпохи республики. Правда, как и в то время, она простиралась от одного моря до другого, поскольку в состав этого административного округа входили берега и Эгейского моря, начиная от принадлежащей к Македонии области Фессалии до устья Неста (Места), и Адриатического — от Аоя¹⁵⁸ до Дрилона (Дрина). Последняя область представляла собой, собственно говоря, не македонскую, но иллирийскую землю, однако уже в республиканскую эпоху она была подчинена наместнику Македонии и осталась присоединенной к этой провинции и в императорскую эпоху. Но мы уже говорили, что области Греции к югу от Эты были отделены от Македонии. Северная граница с Мези-ей и восточная граница с Фракией остались, правда, без изменений, поскольку по своим размерам эта провинция в эпоху империи равнялась собственно Македонии эпохи республики, т. е. на севере простиралась приблизительно до долины Эригона, а на востоке — до реки Неста. Однако если в республиканскую эпоху дарданы, фракийцы и все соседние с македонской областью племена севера и северо-востока как во время войны, так и во время мира должны были иметь дело с наместником, и в этом смысле можно было сказать, что границы Македонии простираются до тех пределов, каких достигает римское копье, то в эпоху империи македонский наместник распоряжался только вверенным ему округом, который не граничил с полунезависимыми или совсем независимыми соседями. Так как охрана границы перешла сначала к зависимому от Рима Фракийскому царству, а вскоре затем — к наместнику новой провинции Мезии, то наместник Македонии с самого начала лишился военной власти. К тому же в эпоху империи на македонской территории едва ли происходили настоящие сражения; только варвары дарданцы, жившие на верхнем Аксии (Вар-дар), грабили иногда мирную соседнюю провинцию. О каких-либо местных восстаниях в этой провинции источники также ничего не сообщают.