Римские провинции от Цезаря до Диоклетиана

Все три знамени попали в руки врагов. Ни один отряд не смог вырваться из окружения, не спаслись и те всадники, которые покинули в трудную минуту своих товарищей; избежать гибели удалось лишь немногим в одиночку отбившимся от армии солдатам. Пленные, и прежде всего офицеры и адвокаты, были распяты на крестах или погребены заживо, либо истекли кровью под священным ножом германских жрецов. Их головы в качестве победных трофеев были пригвождены к деревьям священных рощ. По всей стране началось восстание против чужеземного господства. Восставшие надеялись, что к нему примкнет Маробод. По всему правому берегу Рейна римские военные посты и дороги без сопротивления сдавались победителям. Только в Ализоне храбрый комендант Луций Цедиций, не офицер, но старый солдат, оказал решительное сопротивление; его стрелки отогнали от городских валов германцев, не имевших дальнобойных метательных орудий, и германцам пришлось заменить осаду города блокадой. Когда у осажденных вышли последние запасы, а подкрепление все не появлялось, Цедиций в одну темную ночь выступил из крепости. Обремененный женщинами и детьми, неся тяжкие потери от нападений германцев, этот остаток римской армии в конце концов добрался до лагеря в Ветере. Туда же направились, по получении известия о катастрофе, оба стоявших в Майнце легиона под командой Люция Нония Аспрены. Энергичная защита Ализона и быстрое появление Аспрены не позволили германцам развить свой успех на левом берегу Рейна, быть может, даже помешали галлам восстать против Рима.

Последствия поражения были вскоре в известной мере заглажены, поскольку рейнская армия не только немедленно получила пополнение, но и была значительно усилена в своем составе. Тиберий вторично принял командование над этой армией. В связи с тем, что военная история не сообщает ни о каких сражениях в следующем году после катастрофы Вара, т. е. в 10 г., представляется вероятным, что именно в это время рейнская граница была оккупирована 8 легионами и командование разделено на командование верхней армии с главной квартирой в Майнце и командование нижней армии с главной квартирой в Ветере; таким образом, было проведено мероприятие, которое затем в течение столетий лежало в основе существовавшего здесь положения.

Следовало ожидать, что это усиление рейнской армии повлечет за собой энергичное возобновление операций на правом берегу. Борьба между Римом и германцами не являлась борьбой между двумя равными в политическом отношении силами — борьбой, в которой поражение одной стороны могло бы повести к заключению мира на невыгодных для нее условиях. Это была борьба цивилизованной и хорошо организованной великой державы против храброй, но в политическом и военном отношении отсталой варварской нации; в такой борьбе окончательный результат предопределен, и отдельная неудача в предначертанном плане не может изменить ничего, подобно тому как корабль не отказывается от цели своего плавания, если случайный порыв ветра отнесет его в сторону от намеченного курса. В действительности, однако, события развивались иначе. Правда, в следующем (11) году Тиберий перешел Рейн, однако эта экспедиция не походила на предшествующие. Лето Тиберий провел на правом берегу, где и отпраздновал день рождения императора; однако армия не удалялась от Рейна, а о походах к Везеру и Эльбе не было и речи. Очевидно, целью этого похода было лишь показать германцам, что римляне еще не забыли путь в их страну, а также, быть может, осуществить те мероприятия на правом берегу Рейна, которых требовала перемена политики римлян.

Верховное командование обеими армиями по-прежнему было объединено, и верховным командующим по-прежнему назначался член императорской фамилии. Германик уже в 11 г. занимал этот пост вместе с Тиберием; в следующем (12) году, когда Германику пришлось остаться в Риме для отправления консульских обязанностей, Тиберий командовал на Рейне один. В начале 13 г. единоличное верховное командование принял Германик. Считалось, что Рим находится в состоянии войны с германцами, однако эти годы не отмечены никакими военными действиями. С неудовольствием подчинился пылкий и честолюбивый Германик предписанному ему императором запрету. Можно понять, что как римский офицер он не забывал о трех орлах, попавших в руки врага, а как родной сын Друза он горел желанием снова восстановить его разрушенное творение. Повод для этого ему вскоре представился или же он создал его сам.