Римские провинции от Цезаря до Диоклетиана

Таким образом, противники и соперники Арминия были вынуждены бежать, и взоры всех германцев обратились на этого князя. Однако самое это величие таило в себе для Арминия опасность и в конце концов гибель. Соотечественники Арминия, прежде всего его же родня, обвинили его в том, что он шел по стопам Маробода и стремился стать не только первым из германцев, но и полновластным царем. Кто может сказать, справедливы ли были эти обвинения? Кто может сказать, не был ли Арминий прав, если действительно стремился к такой цели? Дело дошло до междоусобной войны между защитниками свободы народа и Арминием, а еще через два года после изгнания Маробода погиб и он, подобно Цезарю сраженный кинжалами близких к нему знатных лиц, убежденных республиканцев. Его супруга Туснельда и рожденный в плену сын Тумелик, которого он никогда не видел, в цепях, вместе с толпой других знатных германцев были приведены на Капитолий в триумфальной процессии Германика (26 мая 17 г.). За свою верность римлянам старый Сегест получил почетное место среди зрителей, откуда он мог глядеть на позор своей дочери и внука. Все пленники окончили свои дни на римской земле. В Равенне Маробод встретился с женою и сыном своего врага, отправленными сюда в ссылку.

Если, отзывая Германика, Тиберий заметил, что нет необходимости вести войну против германцев, ибо в будущем они сами позаботятся о том, что нужно для Рима, то этим он показал, как хорошо он знал своих врагов. В этом отношении, во всяком случае, история признала его правым. Арминию же, этому вдохновенному человеку, который в возрасте двадцати шести лет стал освободителем своей родины от ига чужеземного италийского владычества, который затем в семилетней борьбе за отвоеванную свободу был и вождем, и солдатом и в борьбе за дело народа не щадил ни себя самого, ни своей жены и сына, чтобы 37 лет отроду пасть от руки убийц, — Арминию германский народ дал то, что был в состоянии дать: он навеки прославил его память в героической песне.

Глава II Испания

В силу превратностей внешней политики Пиренейский полуостров оказался первой заморской континентальной областью, в которой римляне утвердились и ввели постоянное двойное военное командование. Уже правительство республики не ограничилось здесь, как в Галлии и Иллирике, подчинением побережья морей, омывающих Италию; напротив, с самого начала оно по примеру карфагенских Баркидов поставило себе целью завоевание всего полуострова. Столкновения римлян с лузитанами (в нынешней Португалии и Эстремадуре) не прекращались с того момента, как римляне объявили себя властителями Испании. Собственно для борьбы с ними и была учреждена Дальняя провинция одновременно с учреждением провинции Ближней Испании. Галлеки (в нынешней Галисии) подчинились римлянам за 100 лет до битвы при Акциуме. Незадолго до этой битвы Цезарь, будущий диктатор, в первом своем походе в Испанию дошел со своим войском до Бригантия (Корунья) и еще раз обеспечил административную зависимость этой области от Дальней провинции. Военные действия в северной Испании не прекращались и позже, в годы между смертью Цезаря и началом единовластного правления Августа. За этот короткий промежуток времени не менее шести наместников Испании добились для себя триумфа в Риме, и возможно, что покорение южного склона Пиренеев было осуществлено преимущественно в эту эпоху. С этим покорением, наверное, связаны войны против соплеменных испанцам аквитанов на северном склоне Пиренеев, происходившие в это же время (последняя из этих войн закончилась в 727 г. победой римлян). При реорганизации управления империей в 727 г. полуостров достался Августу, ибо там предполагалось начать военные операции крупного масштаба, требовавшие длительного пребывания войск. Хотя южная треть Дальней Испании, получившая новое название от реки Бетиса (Гвадалквивира), вскоре была возвращена в ведение сената, значительно большая часть полуострова все же постоянно оставалась в императорском управлении, которому были подчинены как составлявшие большую часть Дальней Испании Лузитания и Галлекия, так и вся обширная территория Ближней Испании. Немедленно после учреждения нового верховного управления Август лично отправился в Испанию, чтобы в течение своего двухлетнего пребывания (728—729) ввести там новое административное устройство и руководить оккупацией еще не подчинившихся Риму областей. Он занимался всем этим, не покидая Тарракона; вообще в это время центр управления Ближней провинцией был перенесен из Нового Карфагена в Тарракон, по имени которого с тех пор обычно и называют эту провинцию.