Римское дело комиссара Сартори

— Теперь осталось только найти пишущую машинку, на которой Мэри Джойс отстучала письмо антиквару, — пояснил комиссар Короне после того, как просмотрел отчет графологов. — Найдя эту машинку, мы найдем Мэри Джойс, а затем убийцу.

Вернувшись поздно вечером в пансион, он обнаружил на тумбочке записку: «Звонила ваша жена. У нее все хорошо, передавала привет».

Сартори почувствовал, как кольнуло сердце, и множество мыслей, опасений, сомнений обрушилось на него. Разве кто-то чувствовал себя плохо? К чему этот телефонный звонок? Ведь несколько дней назад он отправил письмо, и не прошло недели, как звонил ей.

— В котором часу звонила мне жена? — поинтересовался комиссар у ночного портье.

— Около девяти.

Сартори облегченно вздохнул и заказал у портье переговоры с Сицилией на свою комнату. Ему едва хватило времени подняться на второй этаж. Он открывал дверь, когда зазвонил телефон.

Послышался полусонный голос жены.

— Как дела, Фэфэ? Что у тебя?

Она звонила потому, что сегодня вечером почувствовала, более чем обычно, его отсутствие. Голос Терезины стал приглушенным от нежности.

— Вызови нас к себе, прошу тебя!.. Дети могут продолжать учебу в Риме. Многие так делают. Мы. мы. не можем так долго без тебя.

Голоса Тины и Карлы смешались с голосом матери, и полетели через расстояния потоки слез, сердечных слов, звуки поцелуев. Он сказал всем троим, что подумает, посмотрит, так как ситуация еще неопределенная.

Сартори положил трубку.

Он почувствовал, что попал в западню, не из-за Терезины, не из-за своих детей и не из-за милой Харриет, а из-за той жизни без смысла, которую себе построил.

Комиссар налил в стакан побольше виски и в бешенстве проглотил порцию. Потом подошел к окну, закурил сигарету и стал смотреть на темные крыши города. Враждебная настороженная ночь, казалось, угрожала ему.

Последний поворот

Комиссар Сартори просматривал корреспонденцию, когда в дверь кабинета постучали.

— Войдите.

На пороге появился бригадир Корона.

— Он здесь.

— Введите его.

Подчиненный сделал знак в коридор. Послышались тяжелые размеренные шаги, и вошел Марко Радико, управляющий виллы Соларисов. У него был рассерженный вид, очевидно, оттого, что его заставили прибыть в комиссариат. Одет он был в бумазейный пиджак и сапоги. Густые, остроконечные усы разрезали наполовину энергичное, загорелое лицо, на котором двигались беспокойные глаза.

— Добрый день, синьор комиссар. Я к вашим услугам.

Сартори не удивился бы, если б Радико приветствовал его: «Целую руки, ваше превосходительство». У него было все от мафиози, и может быть, именно поэтому он получил рекомендацию какого-то депутата от Юга, близкого к кругам Ватикана.

— Садитесь, — холодно ответил комиссар.

Тот повиновался и сел с беретом в руке, сдвинув колени вместе, как школьник перед директором.

— Синьор Радико, вы рискуете кончить жизнь в тюрьме, — начал Сартори. — В этом ящичке у меня ордер на ваш арест, но с ним можно подождать. Это зависит от вас и от того, что вы скажете.

— Синьор комиссар, я ничего не сделал, — спокойно заявил Радико, и ни один мускул не дрогнул на его лице. — Я всего лишь служу своим хозяевам.

— Именно об этом я и хочу услышать от вас. Как вы служите своим хозяевам? Портя кровь синьоре Пальмире?

Молния блеснула в глазах управляющего, но полицейскому показалось, что от облегчения.

— А, из-за этого!

— Нет, не из-за этого, синьор Радико. Синьора Пальмира не подавала заявление на вас, и надеюсь, вы не будете зверствовать по отношению к этой бедной женщине, даже если хозяева выгонят ее. Я заставил вас прийти сюда по другому поводу. Расскажите-ка мне все, что знаете о Катерине Машинелли, о Марине Соларис и… — он сделал эффектную паузу, — …о Мэри Джойс.

Никакой реакции.

Молчание.

Управляющий казался статуей из камня.

— Ну что, Радико?.. Я напомню вам кое-что, и несмотря на мою немногословность, вы многое поймете. Мы здесь не на Сицилии; но даже на Сицилии произошли некоторые изменения за последние несколько лет.

— Что вы хотите знать? Я весь к вашим услугам, синьор комиссар.

— Вы здесь не к моим услугам, а к услугам правосудия. Вы — в этом я уверен — в курсе всей ситуации, которую сами же частично и создали. Начнем с Марины Соларис. Вы нарушили закон и превратились в сообщника гнусного и жестокого преступления: производство криминального аборта. И это не начало списка, который может стать очень длинным.

— Я невиновен! — запротестовал управляющий, по-прежнему оставаясь спокойным. — Я не знал о том, что происходило. Видел хозяйку, больную, на кровати и.

— Это вы будете говорить судье, когда придет время. А пока скажите, вам известна Мэри Джойс?

Что-то дрогнуло в мускулах лица усатого сицилийца.

— Джо. как вы сказали?

— Джойс… Джойс! Молодая женщина. Красивая, стройная, с длинными волосами, предположительно англичанка по национальности.

Радико с силой закрыл глаза, будто принуждая себя оставаться спокойным.

— Никогда не слышал, синьор комиссар. Я живу за городом, вы же видели, и занимаюсь деревенскими делами: скотиной, фермой. Мне редко приходится бывать в городе.