Ринама Волокоса, или История Государства Лимонного

Борвёгач: «Товарищ советник, у нас нет психотронного оружия. Оператор тихонько задаст вопрос — и товарищ Волокоса на него — чётко и ясно — ответит. Только, пожалуйста, вслух. Так надёжнее. И потом я не люблю, когда читают чужие мысли. Не надо на меня так смотреть. Речь идёт о государственных интересах. К тому же, Ринаме Волокосе не привыкать. Она ещё не догадывается?»

Советник: «Слава богу — нет. Но это — линтасские спецслужбы».

Борвёгач: «Но ведь это — безболезненно? В чём вы меня опять упрекаете? Насколько мне известно, Комитет по правам человека успешно работает».

Советник: «Я вас не упрекаю, товарищ Борвёгач. Ко мне вы тоже намерены применить психотронику?»

Борвёгач: «Зачем? Вас я уже убедил. Вот что, товарищ советник, — через три дня на моём столе должен лежать проект союзного договора — с учётом всех поправок, которые были внесены президентами союзных республик. Это ещё не всё. Вместе с договором вы представите фамилии людей, которые, по вашему мнению, не справляются с работой. Подготовьте список кандидатов на освобождённые должности».

К несчастью, Борвёгач не предвидел и не успел; его, как всегда, опередили враги.

А на долю Ринамы Волокосы выпала не только неблаговидная роль Кассандры, но ещё двойная нагрузка психотронных генераторов. Впрочем, в эти трагические дни Ринама думала только о судьбе любимой Лимонии. С утра до вечера она оплакивала участь родного государства — ей было не до собственной безопасности.

Её кумир тоже мало заботился о своей безопасности. В него стреляли на демонстрации; он замял инцидент, чтобы не сеять панику в стране. Он брал на себя всю ответственность за содеянное другими; он всё время подставлял себя под удар — и, наконец, напросился на хук справа в самое незащищённое место. Беспредел, который разыгрывали в стране вечно недовольные демократы — при участии заинтересованных в развале лиц, был хорошо виден со всех сторон.

На правом краю созрел скороспелый заговор, который вылился в вооружённую трагикомедию. Сценарий переворота был наспех скомпонован членами борвёгачного правительства под руководством БКГ. Действие маразматического путча разворачивалось, как в третьеразрядном акимерзком боевике. Борвёгач вместе с женой угодил в жертвы Переделки, а на улицах Совкмы появились всамделишные танки. Герои Переделки кинулись на амбразуру, а Ицлень взобрался на броневик, чтобы, подобно Нилену, указать народу путь в светлое будущее. Под руководством мужественного демократа «переделанный» народ свергнул балаганных путчистов и освободил из заточения великомучеников Переделки. Раскаявшиеся заговорщики уверяли, что пытались поставить заслон неуправляемому беспределу; бравый Ицлень занимался самолюбованием и пожинал плоды победы; а спасённый Борвёгач лечил жену и заботился о судьбе государства. Примазавшись к победителям, президент Лимонии раздал им престижные должности, подарил президенту Водяной республики пятый телевизионный канал и стал добиваться подписания союзного договора.

25

Настрадавшись у «голубого экрана», Ринама приняла твёрдое решение переменить образ жизни и отправилась на поиски работы. Ей нужна была не любая работа, а самая лучшая, чтобы затмила «почтовый ящик», дьявольские проделки, демократов и Борвёгача. После падения тоталитаризма из-под Переделки, как грибы из-под земли после грибного дождя, попёрли частные фирмы. В одной из таких фирм Ринама услышала «всего доброго» и обнаружила подходящую работу преподавателя цинафрийского языка. От учащихся не было отбоя, платили они очень хорошо, занимались три раза в неделю. Оставшиеся четыре дня Ринама посвящала Авбюлке, которую опять отняла у бабушки. Вместе с дочкой она смотрела по телевизору мультики, которые перемежались политическими событиями. Присмотревшись к событиям, Ринама не удержалась — и изо всей силы снова стала переживать за Переделку. Она прекрасно понимала, что решается судьба не только Переделки и Борвёгача, но всего великого государства.