Ring-a-round the rosie (СИ)

Здесь было тихо. Разрывая предштормовой фронт шорохом прихваченного с собой пакета, полного бумаг и пахнущих чизбургерами извинений, Роуз прошла вглубь квартиры. Разрешение конфликта грезилось ей мирным: в конце концов, прошло всего каких-то два дня! Однако вылетевший из проёма спальни пластмассовый дротик, пребольно отрикошетивший от груди девушки, явно намекал на то, что обойти сражение путём переговоров не удастся.

Интуитивно отпрянув в нишу у холодильника и тем самым увернувшись от второго выпущенного снаряда, Адамс как ни в чём ни бывало выкрикнула:

— Я принесла твои конспекты!

— Оставь на подоконнике и проваливай, — последовал незамедлительный ответ, и третий дротик стукнулся о кухонный линолеум.

— И твоей любимой еды из ресторанчика на Шафтсбери-авеню, — соблазнительно похрустев пакетом, продолжила уговоры Роуз.

Обстрел прекратился. Но это вовсе не значило, что Эван так просто сдаст позиции. Воспользовавшись секундной заминкой, Адамс бросила отвергнутый фастфуд и, поймав лбом очередной дротик, ворвалась в комнату с твёрдым намерением надрать кое-кому уши.

— Ведешь себя хуже избалованной пятилетки, — выпалила она, в два длинных шага достигая разложенного дивана и отвешивая «снайперу» материнский подзатыльник. — Дай-ка это сюда.

Силы были неравны, и после непродолжительного боя Рози уверенно отбросила вырванный из тонких мальчишеских рук пластмассовый арбалет. Нахмурившись со всей возможной строгостью, она нервно поправила волосы. То же сделал и Эван, но, оборвав отзеркаленный жест, вскочил с диванных подушек на пол.

— Сегодня вторник, — гневно одергивая застиранный халат, цеплявший глаз аппликациями супергероев, проворчал он. — Помнится, ты обещала быть в воскресенье вечером. Но не пришла. Не отвечала на звонки. Даже на занятиях не появилась. Да что за херня с тобой происходит, Роуз?

— Может, сбавишь тон?

Категоричным жестом перебив Адамс, парень зажал ладонями уши и кивнул на дверь:

— Я хочу побыть один.

И сколь долго бы Рози не прожигала друга отрезвляющим осуждением, признаться, ей тоже этого хотелось: отгородиться от мира в байке любимого халата, переболеть, успокоиться. Два дня ведь уже прошло… Но щёки по-прежнему горели от прикосновений Джима, а пляшущие на стенах подземной парковки тени путали сны с явью, травили сомнениями.

Что, если всё это лишь призраки отравленного токсинами мозга? А раскрасневшийся от обиды Эван — это тот самый финальный росчерк её эпитафии, запечатленный угасающим разумом? Что, если она проиграла?

— Тем вечером папа нагрузил меня в лаборатории так, что на телефон не было и минуты. Ну, да ты знаешь, с ним бесполезно спорить, — заговорила Роуз, морщась, словно сдирая корку с незажившей ссадины. — Позже ночью я собиралась поймать такси и набрать тебя уже по дороге, но получилось иначе. Наверное, мне стоило насторожиться сразу же — прежде, чем он попытался прикончить нас обоих. Но кто обращает внимание на таксистов? На это, видимо, и был расчет…. До сих пор в голове не укладывается! Никогда не встречала никого с такими искалеченными мозгами. Думаю, тот псих серьёзно болен или что-то ещё, что может заставить человека устраивать аттракцион вокруг самоубийства.

— Его звали Джеффри? — зацепившись за последнее слово, перебил её Эван.

— Очень уместный вопрос, Эван, браво.

— Джеффри Паттерсон вчера покончил с собой в одном из офисов недостроенного бизнес-центра. В газете писали[1], — потерев переносицу, припомнил обладатель фотографической памяти. Но, спохватившись, посерьёзнел и добавил: — Ну а ты как, в общем и целом?

— Честно говоря, напугана. До смерти напугана, Эван. Каким-то чудом мне удалось убедить этого маньяка передумать. И последующие сутки я просидела затворницей в комнате, пытаясь убедить уже себя, что всё позади.

Детские черты лица Эвана сделались жёстче. Природа щедро одарила парня мозгами, притом не утруждаясь развитием в них нервных связей, отвечавших за сочувствие. Скорее всего, умом он понимал, что пережитое Рози весомее его обиды, однако за неспособностью понять выразился единственным годившимся, по рассуждению, образом:

— Мудак он, — припечатал Эван. — И, если хочешь, мы больше не заговорим об этом.

— Долго ты планируешь злиться на меня? — спустя минуту тяжёлого молчания спросила Роуз.

Эван не ответил — вполне в его стиле. В задумчивости бормоча что-то про чай, парень потуже затянул халат и выскользнул на кухню. Щелкнул чайник. Зашуршали обёртками чизбургеры. А Роуз так и не сдвинулась с места, празднуя скомканную победу: как вдруг уверовавший грешник после исповеди, она разрешила себе выдохнуть, развести плечи и думать о будущем с осторожностью, но без оглядки на дьявольские замыслы Джима. «Это просто стресс», — внутренне одёрнула себя Адамс.

Полузабытая улыбка осторожно расцвела на её губах. Умиротворенно пожав плечами, Адамс уже было собралась присоединиться к призывно гремящему посудой хозяину дома, но тут её карман насквозь прошило телефонным звонком. Две секунды — два пропущенных сердцем удара.

«Развлекаетесь, детишки?» — уставившись в экран, прочитала она.