Ring-a-round the rosie (СИ)

— Не знаю, как тебе это удалось, но сыщик вцепился в дело с первой жертвы, — сверившись с мобильной почтой, сказала Моран в ответ на его тяжелый взгляд. — Должно быть попался на диссонансе с прессой, кричащей о самоубийстве. Если хочешь знать, сейчас Холмс изучает труп в морге Бартса.

— Так притормози его, — сонно закатил глаза Джим.

— Шерлока?

— Таксиста. Серийные убийства не случаются с периодичностью мыльной оперы. Пускай как прежде занимается извозом. Ни на что другое он всё равно не годен.

Вдумчиво кивнув, Моран сделала себе пару пометок. С досадой она думала о том, что перерыв в деле с Холмсом не сулит ничего хорошего. Вряд ли в ближайшем будущем подвернётся ребус сложнее и перспективнее социопатичного детектива-консультанта, а без интересной мишени на горизонте помрачневший Джим очень скоро вновь обратится к прежнему драйву с его азбукой шантажа и гармонией взрывов. Будничная серость Лондона уже заметно тяготила злодея. Лишь единственная переменная сомнительным якорем удерживала его на месте.

— Как дела у Рози? — мурлыкнул Джим.

В ожидании ответа он вернул в комнату седьмой вальс Шопена и, ленно взмахнув руками, принялся чертить в воздухе странные фигуры.

— Только засобиралась домой, — заработав неодобрительную гримасу на лице злодея, озвучила агентурные данные Моран. — Может, не восприняла предупреждения всерьёз, — продолжила она. — Ты же изначально и не рассчитывал на то, что Адамс успеет до того, как план «подарок» сдетонирует?

Джеймс хмыкнул. Чуть склонившись к журнальному столику, он картинно взметнул в воздух стопку вчерашних газетных вырезок с заголовками о «загадочном самоубийстве».

— Бум, — по-детски пародируя взрыв, выдохнул он под шорох осыпавшихся листов. А затем, профессионально вцепившись глазами в снайпера, произнёс в совсем другом настроении: — Я вижу к чему ты ведешь, Моран. Вижу, как наблюдаешь, просчитываешь варианты, так почему бы не спросить напрямик: тебе же любопытно, как далеко я намерен зайти?

— Ты нанял меня не за этим.

— И правда, зачем?

— В последний раз ты практически поддался ей, Джим, — строго проронила Моран. — Тающая на языке смерть: такая близкая, неотвратимая — тебя ведь это заводит.

«И делает безупречный образ злодея уязвимым», — добавила про себя наёмница, вовремя прикусив язык.

Мориарти не спешил ни подтверждать, ни оспаривать ее слова. Притворившись спокойным, он вновь перемотал на начало вальса, ставшего вдруг зловещим, и, обращаясь к музыкальному центру, протянул:

— Создавая безупречные произведения искусства из ничего, на всем протяжении истории люди так и не удосужились довести самих себя до совершенства. От подобных Роуз обывателей и не требуется блистать гениальностью. Но, имей умница-Шерлок хоть долю её сексуального потенциала, я без долгих прелюдий уложил бы этого девственника прямо в морге.

***

«Получу диплом на полгода раньше, — загнанно шептала Роуз, спеша укрыться от начавшего накрапывать дождя под козырьком двери своего дома. — «Сдам экзамены и, не оглядываясь, в аэропорт». И, хотя дорога к спасательному трапу лежала через три недели предэкзаменационной зубрёжки, самым непреодолимым испытанием — она знала — это неизвестность. Прощальный вальс на острие настроения маньяка. От этой зыбкости хотелось забиться в угол, закрыть уши руками и, зажмурившись, умолять вернуть всё как было; ведь до появления Джима всё в её жизни было правильно, как и должно быть… А теперь Роуз боялась даже перешагнуть родной порог.

«Тик-так!» — вспомнила она последнее сообщение и, ураганом миновав холл, направилась прямиком в свою спальную. Неужели Джим побывал здесь? Едва ли. Вероятнее всего, водитель, который отвозил её тем вечером, просто выждал время, а затем пробрался внутрь, установил жучок в телефон и ещё чёрт его знает что. Да, скорее всего, так оно и было. Однако для Роуз оставалось нерешаемой загадкой, каким образом человек Джима сумел провернуть всё, не потревожив сон мистера Адамса и не перебудив соседей, которые (как и подобает «правильным» лондонским соседям) чутко реагировали на малейший шум.

Спальня оказалась перевёрнутой вверх дном: ящики выдвинуты, «голый» каркас кровати передвинут на середину комнаты, а личные вещи вперемешку с выброшенными из шкафа книгами громоздились теперь на письменном столе.

— Роз, — окликнул девушку из глубины квартиры хриплый голос мистера Адамса.

Тон отца, как и удручающее свидетельство его обыска, не предвещал ничего хорошего. Словно бы прощаясь, Роуз тоскливым взглядом окинула перерытую в руины спальню и, скинув пропитанное уличной сыростью пальто, поплелась в гостиную.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил мистер Адамс, худой, моложавый для своих лет мужчина в строгих очках, когда Роуз заняла краешек кресла.