Читаем Ринг за колючей проволокой полностью

Так он стал государственным преступником, политическим заключенным. На его голове от высокого лба до затылка простригли машинкой широкую полосу, надели на него полосатый костюм каторжанина, на куртку и штаны пришили четырехзначный номер, который заменил ему имя и фамилию, а под номером прикрепили матерчатый треугольник ярко-красного цвета — отличительный знак политических. На этом, собственно говоря, можно было бы окончить дальнейшее описание жизни Карла Пайкса, ибо за годы, проведенные за колючей проволокой Бухенвальда, особых изменений в его биографии не произошло, если не считать того обстоятельства, что в последнее время власти концлагеря на него обратили внимание. О нем вспомнили через четыре года после прибытия в концлагерь, то есть осенью 1941 года, когда прибывшее из Берлина высокое начальство стало спешно организовывать Гигиенический институт специального назначения. Из огромной картотеки срочно извлекли личное дело Пайкса, в котором хранилось подтверждение о том, что в прошлом он действительно был медицинским работником. Руки и ум хирурга оказались нужны. И Карлу Пайксу — политическому заключенному, немцу по происхождению, врачу по образованию — доверили ответственный пост — его назначили старшим санитаром…

Вместе с тем годы, проведенные в мучениях и страданиях, не прошли для Карла Пайкса бесследно. Он, как многие другие немцы, которые считали себя «нейтральными» и стремились отгородиться от общественной жизни, уйти от политики, которые слепо покорялись своей судьбе и верили в благополучный конец, столкнулись лицом к лицу с фашизмом, пройдя через ад гестаповских камер, вдруг начинали разбираться в своих заблуждениях и ошибках. Так случилось и с ним. Когда Пайкс, мягко выражаясь, начал «привыкать» в своему новому положению, произошел самый серьезный поворот в его жизни: он начал думать. Правда, этой способностью он отличался и раньше, но тогда, до Бухенвальда, все его мысли ограничивались медициной и узким кругом личных интересов. А здесь он словно бы прозрел. Он словно поднялся на ступеньку выше и оттуда посмотрел на мир, на жизнь. Товарищ по несчастью Вальтер Крамер, политзаключенный, исполнявший обязанности старшего лечащего врача в больнице для заключенных, помог ему разобраться в хаосе политических событий. И чем больше Пайкс размышлял, сопоставлял свое прошлое и настоящее, тем больше крепла сознательная ненависть к фашизму. Эта эволюция в мировоззрении хирурга произошла не без помощи фашистов. В концлагере Пайкс стал антифашистом.

Доктор Вальтер помог сблизиться с единомышленниками, и Карл Пайкс с жаром включился в подпольную борьбу.

Сегодня старший санитар Гигиенического института Карл Пайкс был доволен началом дня. Утро складывалось на редкость удачно. Перед самым приходом главного врача майора СС Адольфа Говена он успел побывать в разных местах и сделать несколько дел, на которые раньше приходилось тратить чуть ли не целую неделю. И главным из них было то, что он достал шонунги.

Вчера приходил Вальтер Крамер. Он отвел Пайкса в сторону и сказал:

— Срочно нужны шонунги.

— У меня нет ни одного.

— Да, положение обостряется. — Вальтер взял Пайкса под руку и прошептал на ухо: — Нужно спасать русских офицеров. Их вчера бросили в Малый лагерь. Класть в больницу опасно, ты же знаешь Эйзеля. Верная смерть. Нужны шонунги.

Пайкс поправил очки и, немного подумав, ответил:

— Не раньше чем через три-четыре дня. У меня нет даже бланков.

— Но ты постарайся. Встретимся у меня, в отделении тяжелобольных.

А полчаса назад Пайкс успешно провел операцию по изъятию из сейфа фельдфебеля бланков больничных листов. Сотня новеньких розовых бумажек, хрустящих, как пачка денег, приятно оттягивала карман полосатых брюк. В Бухенвальде шонунги ценились дороже денег. Каждый из них давал больше, чем деньги, чем любые драгоценности, ибо и за них нельзя было купить освобождение от изнурительной каторжной работы. А маленький розовый шонунг временно освобождал его обладателя от каменоломни, где жизнь узников зависела от настроения надсмотрщиков. Шонунг давал право остаться в лагере, давал короткий отдых.

Перейти на страницу:

Все книги серии Военные приключения

«Штурмфогель» без свастики
«Штурмфогель» без свастики

На рассвете 14 мая 1944 года американская «летающая крепость» была внезапно атакована таинственным истребителем.Единственный оставшийся в живых хвостовой стрелок Свен Мета показал: «Из полусумрака вынырнул самолет. Он стремительно сблизился с нашей машиной и короткой очередью поджег ее. Когда самолет проскочил вверх, я заметил, что у моторов нет обычных винтов, из них вырывалось лишь красно-голубое пламя. В какое-то мгновение послышался резкий свист, и все смолкло. Уже раскрыв парашют, я увидел, что наша "крепость" развалилась, пожираемая огнем».Так впервые гитлеровцы применили в бою свой реактивный истребитель «Ме-262 Штурмфогель» («Альбатрос»). Этот самолет мог бы появиться на фронте гораздо раньше, если бы не целый ряд самых разных и, разумеется, не случайных обстоятельств. О них и рассказывается в этой повести.

Евгений Петрович Федоровский

Шпионский детектив / Проза о войне / Шпионские детективы / Детективы

Похожие книги