Рип (ЛП)

Я быстро сморгнула, пытаясь прогнать слезы из своих глаз. Попыталась проглотить тошноту, подступающую к горлу. Но слова бабушки засели в моем мозгу. Я не могу этого объяснить, но что-то сломается внутри вас, и ты будешь его, а он — твоим. Мое сердце бешено забилось, когда лицо Заала вспыхнуло в моей голове, и при одной простой мысли о нем все внутри меня затрепетало и наполнилось теплом.

Внутри меня что-то сломалось.

В ту самую минуту, когда моя рука коснулась кожи Заала, и когда эти нефритовые глаза опалили мои, я поняла, что что-то внутри меня кардинально изменилось.

Вздохнув от стыда, я сжала свое стеганое одеяло в руках и смахнула слезы.

Почему он? Кто угодно, только, бл*дь, не он!

Ты не можешь сделать это, Талия. Ты не можешь быть с ним. Ты не можешь хотеть такого! Я ругала себя. Не в силах больше сидеть в этой чертовой комнате, прячась, уклоняясь от подавляющей тяги к человеку в подвале, я спрыгнула с кровати. Приняла душ и оделась, все время прокручивая сон прошлой ночи в своей голове. Я подумала о бабушке, и вина еще крепче укоренилась. Ей было бы так стыдно за меня. За меня! За свою любимицу. Я знала, что подвела ее. А я не имела права, черт возьми, подводить ее.

Спустившись по лестнице, я добралась до кухни, нервно убирая волосы с лица. Мои руки дрожали, а ноги имели консистенцию желе.

«Просто дыши, — приказала я себе. — Сделай глубокий вдох, закрой глаза и дыши».

Я вздохнула. Закрыла глаза. Но все, что я видела, когда мои веки закрывались, был он. Его большое тело с оливковой кожей, его длинные черные волосы и эти зеленые глаза. Те душевные зеленые глаза, которые смотрели на меня так, словно он мог читать мои мысли, говорить прямо с моей душой.

Дрожь вспыхнула под моей кожей при воспоминании о его накачанном теле, о тех трех родинках возле его левого глаза, которые заставили меня забыться в нем.

Я снова открыла глаза, моя рука сместилась к моей любимой драгоценной цепочке, и я почувствовала, как мои глаза снова пронзила боль предательства.

Я должна забыть о нем.

Он не мой, чтобы быть его. Он не мог быть моим.

Это была глупая наивная одержимость.

Порывы зимнего ветра ударяли по окнам дома, пока я неподвижно стояла в центре огромной кухни. Ветер выл и свистел, и мои руки сжались в кулаки, гнев забурлил в венах, и со всей силы я ударила по гранитной столешнице.

Я тяжело дышала, не обращая внимания на пульсацию моей теперь травмированной руки, пытаясь избавиться от влечения к этому чертовому мужчине. Но чем больше я пыталась изгнать его образ из головы, тем более отчетливыми становились его черты. Каждый его дюйм совершенно отчетливо поселился в моем сознании.

Обернувшись, я попыталась найти в комнате хоть какое-то отвлечение. Мои мышцы дрожали, как у наркоманки, пытаясь избежать их следующего решения. Мое сознание твердило, чтобы я не спускалась и не встречалась с ним снова, не сдаваться. Мое сознание велело мне не ходить в комнату охраны и не проверять его на мониторе видеонаблюдения подвала.

Но мое сердце толкало меня вперед, и я с неосторожным желанием обнаружила себя в маленьком офисе охраны быков, с нетерпением глядящую на главный экран.

Я оставалась такой некоторое время; уставившись, пытаясь избегать неизбежного влечения, я знала, что собираюсь сдаться и начать просмотр.

Потому что я была одержимой.

Я была одержима 221 и больше не могла лгать самой себе, что это просто интрига, что это просто безобидный кусочек самодовольного интереса. Это было большим. Я знала, что это было нечто большее.

Я чертовски ненавидела себя за это.

Медленно потянувшись, мой указательный палец нашел кнопку «вкл». Произошло подключение, и большой экран ожил. И вот он. Лежит на черном резиновом полу, обмотанный цепями и неподвижный.

Как только мои глаза изучили его сломленное тело, мое сердце забилось в груди, и мои легкие, казалось, сжались при виде его. Моя кожа стала горячей, и между ног возникла боль. Я жаждала прикоснуться к нему снова. Я хотела касаться его руками.

Я стояла там, как статуя, приклеенная к земле. Прошли часы или может быть всего несколько минут, но внезапно я почувствовала, словно золотое ожерелье на моей шее объято пламенем и сжигает мою кожу. Оно обжигало меня от вины.

И вот так я поняла, что должна сбежать из этого места. Мне нужно расстояние. Мне нужно очистить свой разум. Мне нужно взять себя в руки и уйти от соблазна.

Дерьмо. Мне нужен чертов коктейль. Или два.

Видя, как мои быки, Илья и Савин, патрулируют на западе обширной территории, я поняла, что это мой шанс сбежать.

Недолго думая, я вернулась к кухонному шкафу, в котором находились ключи от машины, и взяла ближайшие из найденных — «мерседес». Подбежав к входной двери, я ударила рукой по кнопке, которая открыла электрические защитные ворота, и, схватив сумочку, выскочила из передней двери и направилась к машине.