Рип (ЛП)

Я улыбнулась, когда она подошла, обнимая себя за талию. Ее длинные каштановые волосы развевались вокруг ее лица. Когда глаза Кисы встретились с моими, она покачала головой.

— Талия Толстая, я люблю твою сумасшедшую задницу, но здесь чертовски холодно!

Оттолкнувшись от земли, я подошла к своей лучшей подруге и обняла ее.

— Ты та, кто не встретилась со мной в баре. Так что технически, это твоя вина, что мы отмораживаем наши задницы прямо сейчас.

Широко улыбаясь, Киса взяла меня под руку и повела к скоплению камней, усадив нас на корточки за их укрытием, чтобы спрятаться от сильного ветра.

Не разрывая контакта наших рук, она передала мне запечатанную бутылку «Серого Гуся» и с изумлением смотрела, как я открыла ее и сделала большой глоток. Моя грудь начала гореть, когда алкоголь пробежал по горлу, и весь воздух покинул мои легкие от терпкого вкуса водки.

После еще нескольких долгих глотков я сразу почувствовала себя более расслабленной. Закрутив крышку, я откинула голову назад к звездному небу и вздохнула.

— Так лучше, — тихо сказала я. Я смогла. Вдали от 221 я могла дышать, я могла думать более рационально.

Рука Кисы прижалась плотнее к моей, и она спросила:

— Что происходит, Тал?

Мои глаза были устремлены на грохот волн, когда красивое суровое лицо 221 всплыло в моей голове. Я опустила взгляд, расстроенная собой, когда мой живот перевернулся и запорхали бабочки.

— Тал? Сейчас ты меня пугаешь. В чем дело?

— Мне просто нужно было сбежать.

Киса была слишком тихой в ответ. Я встретила ее взгляд и обнаружила, что она нахмурилась.

— Но ты поехала в Хэмптонс, чтобы сбежать от всего, что есть здесь. Чтобы отключиться от Бруклина на некоторое время. Теперь тебе нужно убежать из Хэмптонса? Я не понимаю.

— Я знаю, — тихо ответила я, — я веду себя нелепо.

Рука Кисы в перчатке нашла мою ладонь и сжала мои пальцы.

— Ты не нелепая. Но что случилось? Что заставило тебя сбежать?

Моя свободная рука утонула в холодном песке рядом со мной, и я начала пропускать песок сквозь свои пальцы. Я хотела рассказать все кому-нибудь.

— Талия, пожалуйста. Ты никогда ничего от меня не скрывала. Я тебя знаю. Я могу сказать, что у тебя на уме. — Голубые глаза Кисы отыскали мои, затем она добавила: — То, что я замужем за Лукой, не лишает меня моей верности.

Я подарила Кисе слабую благодарную улыбку. Киса подтолкнула меня, убеждая довериться. Отвинтив пробку «Серого Гуся», я выпила еще несколько глотков и прошептала:

— Это 221. Мне нужно было убежать от 221.

Киса напряглась, и на ее лице возникло извиняющееся выражение.

— Дерьмо, Талия. Я даже не думала.

Я кивнула головой и сделала еще один глоток. Я схватилась за горлышко бутылки, и смех вырвался из меня, но без доли веселья.

— Он преследует меня, Киса. Я не могу поверить, что Лука привез его в загородный дом, где я остановилась. Я просто не ожидала, что почувствую что-то настоль сильное к нему. Он все, о чем я могу думать. Он — все, на чем я могу сконцентрироваться. — Моя рука подсознательно поднялась, чтобы прикоснуться к гравировке «Толстой» на моей любимой золотой цепочке.

Мое сердце забилось, когда Киса ничего не сказала. Наконец, я повернулась к своей лучшей подруге и увидела, что она с сочувствием наблюдает за мной.

— Я даже не подумала, как будет тяжело тебе, обнаружить его там.

Мои брови опустились, и Киса сжала мою руку.

— Конечно, ты не хочешь, чтобы он там был. После всей семейной истории, конечно, нет.

Я открыла рот, чтобы сказать ей, что она неправильно поняла меня, но Киса смотрела на море, погруженная в свои мысли.

— Это все Лука, Тал. У него одна мысль — спасти этого парня. Он даже не задумался, что ты ненавидишь тот взгляд. Что это до такой степени мешает твоей жизни.

Даже окруженные ледяным ветром, мои щеки наполнились жаром. Киса ошибалась. Так неверно.

Я открыла рот, чтобы объяснить это, когда Киса положила голову мне на плечо.

— Мне жаль, что тебя втягивают во все эти дела мести твоего брата, Тал. Но... но Луке необходимо это. Он должен помочь 221 больше, чем ты можешь понять, несмотря на то, как это оскорбительно для вашей семьи. Это исцелит его.

Грустный голос Кисы доносился по ветру до моих ушей, и я остановила то, что хотела сказать.

Это увлечение я должна сохранить при себе. С последним вздохом я положила свою голову на голову Кисы. Я была растеряна. Одна и растеряна.

— Тал? — спросила Киса несколько минут спустя.

— Да?

— Где твои быки?

Я поморщилась, когда подумала о проблеме, с которой столкнусь с Савином и Ильей, когда меня найдут.

— Э-э-э... Я как бы оставила их в Хэмптонсе и вернулась в Бруклин, не сообщая им.

Голова Кисы поднялась, и на ее губах растянулась устрашающая, но юмористическая улыбка.

— Tалия! Серьезно, девочка. Ты — бунтарь! Твой отец будет рвать и метать, если узнает, что ты сбежала.

Я закатила глаза.

— Я знаю. Двадцать четыре года, и все еще необходимо одобрение дорогого папочки. Как жаль.

Киса игриво хлопнула меня по руке.

— С угрозами соперника в последнее время это необходимо. Это для твоей защиты, а не для наказания.