Рип ван Винкль (RIP VAN WINKLE)

She had a chubby child in her arms, which, frightened at his looks, began to cry.	На руках у нее был толстощекий малыш, который при виде Рипа заорал благим матом.
"Hush, Rip," cried she, "hush, you little fool; the old man won't hurt you."	- Молчи, Рип, - вскричала она. - Молчи, дурачок: дедушка тебе худого не сделает.
The name of the child, the air of the mother, the tone of her voice, all awakened a train of recollections in his mind.	Имя ребенка, внешность матери, ее голос - все это пробудило в Рипе вереницу далеких воспоминаний.
"What is your name, my good woman?" asked he.	- Как тебя зовут, милая? - спросил он.
"Judith Cardenier."	- Джудит Гарденир.
"And your father's name?"	- А как звали твоего отца?
"Ah, poor man, Rip Van Winkle was his name, but it's twenty years since he went away from home with his gun, and never has been heard of since,-his dog came home without him; but whether he shot himself, or was carried away by the Indians, nobody can tell.	- Его, беднягу, звали Рипом ван Винклем, но вот уже двадцать лет, как он ушел из дому с ружьем на плече, и с той поры о нем ни слуху ни духу. Собака одна вернулась домой, но что сталось с отцом, застрелил ли он сам себя или его захватили индейцы, - никто на это вам не ответит.
I was then but a little girl."	Я была тогда совсем маленькой девочкой.
Rip had but one more question to ask; but he put it with a faltering voice:	Рипу не терпелось выяснить еще одно обстоятельство, и с дрожью в голосе он задал последний вопрос:
"Where's your mother?"	- Ну, а где твоя мать?
Oh, she too had died but a short time since; she broke a blood-vessel in a fit of passion at a New-England pedler.	- Она тоже скончалась; это случилось недавно. У нее лопнула жила - она повздорила с коробейником, что прибыл из Новой Англии.
There was a drop of comfort, at least, in this intelligence.	По крайней мере хоть это известие заключало в себе кое-что утешительное.
The honest man could contain himself no longer.	Бедняга не мог дольше сдерживаться.
He caught his daughter and her child in his arms.	В одно мгновение и дочь и ребенок оказались в его объятиях.
"I am your father!" cried he-"Young Rip Van Winkle once-old Rip Van Winkle now-Does nobody know poor Rip Van Winkle!"	- Я - твой отец! - вскричал он взволнованно. - Я -Рип ван Винкль, когда-то молодой, а теперь старик Рип ван Винкль!
All stood amazed, until an old woman, tottering out from among the crowd, put her hand to her brow, and peering under it in his face for a moment exclaimed, "sure enough! it is Rip Van Winkle-it is himself.	Неужели никто на свете не признает беднягу Рипа ван Винкля? Все пялили на него глаза. Какая-то маленькая старушка, пошатываясь от слабости, вышла, наконец, из толпы, прикрыла ладонью глаза и, вглядевшись в его лицо, воскликнула: - Ну, конечно! Это же - Рип ван Винкль, он самый!
Welcome home again, old neighbor.	Добро пожаловать!
Why, where have you been these twenty long years?"	Где же ты пропадал, старина, в продолжении долгих двадцати лет?
Rip's story was soon told, for the whole twenty years had been to him but as one night.	История Рипа была на редкость короткой, ибо целое двадцатилетие пролетело для него, как одна летняя ночь.