Рип ван Винкль (RIP VAN WINKLE)

The very character of the people seemed changed.	Изменился, казалось, даже самый характер людей.
There was a busy, bustling, disputatious tone about it, instead of the accustomed phlegm and drowsy tranquillity.	Вместо былой невозмутимости и сонного спокойствия во всем проступали деловитость, напористость, суетливость.
He looked in vain for the sage Nicholas Vedder, with his broad face, double chin, and fair long pipe, uttering clouds of tobacco-smoke, instead of idle speeches; or Van Bummel, the schoolmaster, doling forth the contents of an ancient newspaper.	Рип тщетно искал глазами, где же мудрый Николае Веддер с его широким лицом, двойным подбородком и славною длинною трубкой, взамен праздных речей наделявших своих собеседников густыми клубами табачного дыма, или школьный учитель ван Буммель, пережевывавший содержание старой газеты.
In place of these, a lean, bilious-looking fellow, with his pockets full of handbills, was haranguing, vehemently about rights of citizens-elections-members ofCongress-liberty-Bunker's hill-heroes of seventy-six-and other words, which were a perfect Babylonish jargon to the bewildered Van Winkle.	Вместо них тощий, желчного вида субъект, карманы которого были битком набиты какими-то объявлениями, шумно разглагольствовал о гражданских правах, о выборах, о членах Конгресса, о свободе, о Бэнкерс-Хилле, о героях 1776 года и о многом другом, так что речь его показалась ошеломленному Рипу каким-то вавилонским смешением языков.
The appearance of Rip, with his long, grizzled beard, his rusty fowling-piece, his uncouth dress, and the army of women and children at his heels, soon attracted the attention of the tavern politicians.	Появление Рипа, его длинная белая борода, ржавый кремневый мушкет, странное платье и целая армия женщин и ребятишек, следовавших за ним по пятам, немедленно привлекали внимание трактирных политиканов.
They crowded round him, eying him from head to foot, with great curiosity.	Они обступили его и с великим любопытством стали разглядывать с головы до ног и с ног до головы.
The orator bustled up to him, and, drawing him partly aside, inquired, "on which side he voted?"	Оратор в мгновение ока очутился возле Рипа и, отведя его в сторону, спросил, за кого он будет голосовать.
Rip stared in vacant stupidity.	Рип недоуменно уставился на него.
Another short but busy little fellow pulled him by the arm, and rising on tiptoe, inquired in his ear, "whether he was Federal or Democrat."	Не успел он опомниться, как какой-то низкорослый и юркий маленький человечек дернул его за рукав, поднялся на носки и зашептал ему на ухо: "Кто же вы - федералист, демократ?"
Rip was equally at a loss to comprehend the question; when a knowing, self-important old gentleman, in a sharp cocked hat, made his way through the crowd, putting them to the right and left with his elbows as he passed, and planting himself before Van Winkle, with one arm akimbo, the other resting on his cane, his keen eyes and sharp hat penetrating, as it were, into his very soul, demanded in an austere tone, "What brought him to the election with a gun on his shoulder, and a mob at his heels; and whether he meant to breed a riot in the village?"	Рип и на этот раз не понял ни слова. Вслед за тем почтенный и важный пожилой джентльмен в треуголке с острыми концами пробился к нему сквозь толпу, расталкивая всех и слева и справа локтями, и, остановившись пред Рипом ван Винклем, подбоченился, оперся другою рукой на трость и, проникая как бы в самую душу его своим пристальным взглядом и острием своей треуголки, строго спросил, на каком основании он явился на выборы вооруженным и чего ради привел с собою толпу: уж не намерен ли он поднять в деревне мятеж?