Риск эгоистического свойства

   Катя отвела трубку от уха, откашлялась в сторону, прочищая горло, и, сохраняя нейтральный тон, спросила:

   – Анастасия Федоровна?

   – Да, это я.

   – Я Катерина Воронцова. Ваша мама, Ксения Петровна Александрова, умерла. Похороны состоятся завтра. – И тем же бесстрастным голосом сообщила место и время похорон.

   В трубке повисла оглушающая тишина, даже дыхания не было слышно, а потом хриплый голос:

   Она походила по квартире, чувствуя себя посаженным в ненавистную клетку зверьком, ей дышать удавалось с трудом, думать! Как же ей сейчас необходим Тимофей!

   Но он неизвестно где, в очередной сверхзасекреченной командировке на неопределенный срок – пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что, как в сказке! И не дозвониться, не соединиться никак!

   «Хватит соплей, Катерина! Развела тут!» – прикрикнула она на себя мысленно.

   И задышала нормально, уравновесила нервишки и быстро, чтобы не передумать, вернулась к телефону и набрала следующий номер.

   Рабочий номер телефона не отвечал, Катя позвонила на домашний. Ответил женский голос.

   – Будьте добры Анатолия Васильевича, – с отстраненной любезностью, на которую настроилась, попросила Катерина.

   – Кто его спрашивает? – не самым благостным тоном поинтересовалась женщина.

   – Катерина Воронцова.

   Женщина помолчала непродолжительно:

   – Одну минуту. Подождите, пожалуйста.

   Минуты не прошло, почти сразу Катя услышала приятный низкий голос отца:

   – Катюша, это ты?

   У Катьки ком встал в горле, как она ни старалась уговаривать себя не реагировать ни на что, не думать об обидах. Она сглотнула раз, другой, тряхнула сильно головой, собралась и нейтральным голосом сообщила:

   – Как ты, Катенька? – заспешил отец, чувствуя, что она сейчас положит трубку. – Я все про тебя знаю, я звонил Ксении Петровне всегда, каждый месяц, чаще. Она мне все про тебя и твои успехи рассказывала. Ты стала врачом, хирургом!

   – Благодарю вас, у меня все в порядке, – холодно отозвалась она.

   – Я знаю, что виноват, но не надо так, Катя! Я не мог тогда поступить иначе! Я приеду, мы увидимся и поговорим, я все тебе объясню!

   «А что, что ты можешь мне объяснить?! – орало Катькино рыдающее сердце. – Что бросил меня?! Вы оба бросили меня с матерью, отдали в тюрьму на издевательство бабке!»

   Но она Катерина Воронцова! Выученная справляться с чувствами и эмоциями самим Тимофеем! Она справилась и на этот раз, и голосом не окрашенным эмоциями отвергла предложение:

   – Это лишнее, Анатолий Васильевич, в этом нет необходимости.

   – Что она с тобой сделала?! – закричал отец.

   – То, что могла, – тем же тоном ответила она. И положила трубку.

   – Здравствуй, Катя.

   Катерина освободила ее от страданий:

   – Простите, мне надо заниматься организацией, – и отошла к гробовщикам договариваться об оплате.

   Мать ушла сразу после того, как похороны закончились последним положенным на свежий холмик земли венком. Она не предприняла новых попыток подойти и поговорить с дочерью. Больше мать Катерина не видела.

   – Как же так, девочка, – строго спросила соседка, подражая манере разговора покойной Ксении Петровны. – Все бабушкины вещи выкинула, не успела она умереть? Стыдно должно быть!

   Катьке хотелось высказать все, что она думает, хотя бы этой участнице ее «воспитания», но она понимала, что ей здесь жить и ссориться с бойцовским клубом местных пенсионерок – себе вредить.

   – Так распорядилась бабушка, – изобразив печаль, поведала Катька.

   – Ах, бабушка! – позабыв про преемственность тона, загрустила соседка. – Ну, тогда молодец, что волю ее исполнила. А коробочки я сохраню в целости, не беспокойся!

   Да, ремонт.

   Удалось, новый интерьер получился на славу! И на мебель хватило.

   Еще Катерина торжественно выкинула все свои вещи, купленные исключительно на вещевых рынках и дешевых распродажах на те крохи, которые удавалось сэкономить с зарплаты, и того, что выдавала бабушка на прожитье, отказываясь от всего, чаще от обеда и ужина.

   Совершенно безжалостно, с легкой душой, как только дизайнер вручила ей новые ключи от квартиры, готовой к въезду, сложила в две огромные полиэтиленовые клетчатые «челночные» торбы шмотье и отнесла к мусорным бачкам, поставила рядом – берите, кому надо!

   А у нее новая жизнь!

   Можно было бы в позу встать: «Вы меня бросили, мне от вас ничего не надо» и переслать все накопленное обратно отцу. Но Катерину учил выживанию лучший специалист в этой области, и страдать гордыней и такой «интеллигентской хренью» она не собиралась. А вот когда обнаружила новое внушительное денежное поступление на счет от отца, это уже была совсем другая песня, больше похожая на взятку.

   И Катя позвонила ему:

   – Анатолий Васильевич, я перевела вам назад те деньги, что вы прислали. У вас больше нет необходимости их посылать.

   – Катя, ты же очень мало зарабатываешь! – попытался образумить ее отец. – А я зарабатываю хорошо, у меня своя фирма.

   – Я рада, что у вас все благополучно. Но со своей жизнью я справляюсь сама и в помощи не нуждаюсь. За присланные раньше деньги Ксении Петровне большое спасибо, мне они очень помогли. К сожалению, я о них не знала до ее смерти.

   – Как не знала? – поразился он. – А на что вы жили?