Рискованный маскарад, или Все его маски (СИ)

Напряжение в комнате нарастало. Они молча смотрели друг на друга, не отводя глаз.

…И он просто отбросил все предрассудки, легко наплевал на те правила, которым столь долго следовал. Просто потому, что так захотел. Безумно и безудержно, до помутнения сознания, до боли в паху. Он жадно потянул носом воздух, шагнул к Гвен, и увидел смятение на ее лице. Не ожидала?

Она вдруг отступила. Неужели он столь грозно выглядит? Он видел, что она взволнованна сверх меры, глаза расширились, губы чуть дрожат. Но Генри не собирался останавливаться, он приближался к ней, а она пятилась, пока не уселась на поднырнувшую под колени кровать. Лайс оперся коленом о мягкий матрас, нависая над ней. Заставил откинуться назад и потянулся губами к шее. Гвен вдруг громко застонала, а он, — да, такого он не ожидал от себя! — он зарычал. Никогда раньше Генри Лайс не рычал на своих партнерш. Он сжал ладонями ее хрупкие плечи и зарылся лицом в выпирающую из корсета грудь, жадно целуя и полизывая. Гвен выгнулась, с губ ее снова слетел стон. А он мял ее руками, и покрывал поцелуями грудь и шею.

Положение его было не слишком удобным, и Генри затащил безвольную баронессу на кровать. Как же приятно было видеть ее такой! Немного растерянной, покорной, трепещущей под ним от желания, а не язвящей и изрыгающей очередную колкость.

Генри задрал на ней юбки и навалился сверху. Она раздвинула ноги и обхватила его бедра. Он поцеловал ее в губы, и она охотно ответила на поцелуй. Запустила пальцы в его волосы, гладила плечи, прижимала к себе.

Как же он мечтал об этом! О ее теле, их близости! Он так сильно ее хотел, что даже в глазах темнело.

Довольно быстро Лайс избавил ее от панталон, и Гвен не дала ему дальше тянуть. Она, так же, как и он, жаждала действий.

Вторжение его достоинства было весьма приветливо встречено сладостным стоном. А потом начались бешеные скачки. Генри двигался в ней, Гвен стремилась ему навстречу безумными яростными рывками. Ногти ее царапали его по спине, и Генри порадовался, что та защищена камзолом и сорочкой.

Гвен громко вскрикивала, стонала и всхлипывала, и ему это нравилось и неимоверно заводило. Его не волновало, что их могут услышать. Тактичность отправилась вслед за предрассудками и правилами, куда-то далеко-далеко.

Она вдруг крепко схватила его за плечи, выгнулась и забилась в экстазе. И в этот же миг он с тихим стоном излился в нее…

***

— Я переживала за тебя, — тихо сказала Гвен, прижимаясь к его груди. Они все еще лежали в кровати, приходя в себя после случившегося.

Зачем она это говорит? Что за цели преследует?

Все вернулось на круги своя. Генри не верил ей. Поначалу он даже думал, что это Аллейн специально подложил под него Гвен, но выгоды тому не видел. Ну не дети же Аллейну от него нужны…

— Да неужели? С чего бы вдруг? Очередные ваши уловки? — сухо спросил он.

Гвен обиженно поджала губы. Лайс сел на кровати и посмотрел на нее сверху вниз.

— А знаете, кого я видел у дуба? Вашего старого знакомого, маркиза Аллейна. — Он блефовал, хотел увидеть ее реакцию, проверить свои подозрения.

Она метнула в него настороженный взгляд и поинтересовалась:

— И что же вы с ним сделали?

— Переживаете за своего любовника? — не удержался он от едкого выпада.

По губам Гвен скользнула довольная улыбочка, она приняла его последний вопрос за ревность.

— Я ведь уже сказала, что очень переживала за тебя, — кокетливо ответила она, проведя кончиками пальцев по его руке.

Генри недоверчиво усмехнулся и язвительно ответил:

— Наверное, я слишком сильно ударился головой, раз это снова между нами произошло.

Он имел в виду постель, и Гвен это поняла. Она резко села, и он увидел, что она оскорблена не на шутку. А потом она поднялась с постели и принялась оправлять свою одежду.

— Так что там с Аллейном? — холодно осведомилась она.

— Этот мерзавец сбежал, так что можете не переживать за своего любовника.

— Да что бы ты понимал!.. — кинула она в сердцах и направилась к выходу, у самых дверей она обернулась и посоветовала: — Лечите голову, виконт!

Дверь за баронессой захлопнулась, Генри остался один. Одиночество вдруг неподъемным камнем навалилось сверху. Гвен больше не вернется. Не подойдет к нему, слова не скажет. Все кончено.

Ему не следует об этом жалеть, она не для него. Слишком ветрена, слишком коварна, слишком принадлежит другому.

Ему нужна женщина верная и чистая. Он точно знал, что ему необходимо. Только не Гвен.

Но отчего же так больно? Почему тоскливо щемит в груди? И почему он любит ту, которую любить никак не должен?..

Часть третья

ЧАСТЬ 3

ГЛАВА 1

63.