Рискованный маскарад, или Все его маски (СИ)

— Но это тебе и нравится, не так ли? Я теперь знаю твой вкус, виконт Мандервиль. Тебя заводят шлюхи — и чем они грязнее, тем больше тебе хочется. Но я заговорилась. — Она одернула юбки. — Пум-Пуф, где ты, золотце мое? Пойдем, дорогой. — Она подхватила подбежавшего песика на руки. — Прощайте, милорд. Разнюхивайте дальше, сколько вам угодно. След, Лайс! Ищи!

И она, посмеиваясь, покинула библиотеку, оставив его, задыхающегося, возбужденного, до крови кусающего губы, ибо — увы! — он по-прежнему желал ее… И даже больше, чем раньше.

***

Немного придя в себя, Лайс решил, что пора навестить лорда Корби. Он оглянулся, ища свои перчатки, которые до этого положил на диван. На месте была всего одна перчатка, вторая исчезла.

Пропажа нашлась довольно быстро, под диваном. Дорогая перчатка из кожи тонкой выделки была безнадежно испорчена. На ней явно выделялись следы собачьих зубов, а в нескольких местах красовались дырки.

Генри от ярости скрипнул зубами. Если ему встретится эта маленькая гадящая тварь, он, не раздумывая, свернет ей шею. До чего же мстительная псина! Сразу чувствуется, что его воспитанием занималась баронесса!

53.

Ночь, проведенная в саду с Джеймсом, была незабываема. Ева таяла от его взглядов, слов, нежных прикосновений его рук и губ… Впрочем, говорили они немного, — девушку поражало, как хорошо просто быть рядом с ним, сидеть в его объятиях, и незачем придумывать глупые темы для разговоров, или притворяться заинтересованной, скучая про себя, или делать умное лицо, ничего не понимая в каком-нибудь споре…

С Джеймсом не надо было никого изображать, казаться иной, — он принимал ее такой, какой она была, и это было невыразимо легко и радостно.

Да, это было легко и радостно, — но, когда забрезжило утро, когда она рассталась с Джеймсом и вернулась к себе, когда сбросила промокшие от росы комнатные туфельки, — она не догадалась переобуться, спеша к любимому, — и, со счастливо бьющимся сердцем прилегла на постель, — тогда воспоминание о муже залило всю ее радость ведром ледяной воды.

Завтра! Завтра день, назначенный проклятым Джеком Громом!..

По спине Евы пробежала дрожь, когда девушка представила, что ей придется одной идти на рассвете на поляну к старому дубу. Когда-то, в детстве, в этом месте нравилось ей, там было так приятно играть в солнечные дни; но сейчас эта поляна внушала нестерпимый ужас.

Она вдруг подумала, что, возможно, Джек Гром будет поджидать ее в лесу, что он со своими дружками нападет на нее и вновь похитит, — и содрогнулась от ужаса.

Может случиться и такое. Это чудовище способно на все. И — главное — оно имеет на Еву все права! Этот негодяй — ее муж. И, если он захочет увести ее с собою, захочет сделать с ней, что ему вздумается, — ей придется уступить ему. Но нет, нет, лучше она умрет!..

Ева так и не сомкнула глаз, но утром мисс Берри застала ее отнюдь не разбитой или унылой. Не сказать, чтобы барышня была в превосходном настроении, но выглядела бодрой, собранной и уверенной, как человек, принявший важное решение.

Дафна была очень довольна и немедленно отправилась к леди Корби с сообщением, что Ева весела и спокойна.

— Наконец-то девочка взялась за ум, — томно протянула нежившаяся в постели мать Евы, — а то мне уже начинало казаться, что я плохая и деспотичная мать. Но разве это так? Как это дети не понимают, что их родители хотят им только добра, что они мудрее и лучше знают жизнь? Герцог еще просто молод, и, как все юноши, хочет развлечений. Но, когда у них с Евой появится наследник, его светлость сразу остепенится. Не правда ли, Дафна?

— Истинная правда, миледи, — подтвердила мисс Берри. — Уверена, ваша дочь поняла, что вы желаете ей счастья, и отныне не доставит вам никаких хлопот. Она же умница, вся в вас!

Они были правы: Ева в самом деле взялась за ум, но в голове у нее был отнюдь не герцог Рокуэлл. В это утро она, действительно, приняла важное, если не сказать, кардинальное, решение, которое должно было изменить всю ее жизнь.

54.

Саймон в это утро тоже был в приподнятом настроении, хотя также не спал всю ночь. Он был почти уверен: теперь Ева последует за ним, последует добровольно! Осталось только поговорить с ней и убедить бежать с ним. Но в том, что долгие убеждения не потребуются, Саймон не сомневался.

Завтра к вечеру гости начнут разъезжаться. И он уже придумал, что Ева тайком сядет к нему в карету. Под предлогом того, что у него подвернулась нога, и он не может ехать верхом, Саймон намеревался отправить Питера, сына Бреди, поутру в ближайший городишко. Ну, а в суматохе всеобщих сборов и отъезда стольких гостей миниатюрной Еве будет совсем нетрудно юркнуть в карету к Саймону, и он беспрепятственно выедет с нею из замка Корби. Не станут же слуги лорда осматривать выезжающие экипажи!