Рисуя звуками жизнь

— Мне нравишься — ты, Алис, — насмешливо хмыкнул мужчина в ответ. — Хотя, я уже говорил, что ты слишком маленькая, особенно по сравнению со мной, — добавил он, с кривой улыбкой на устах, а затем с жадностью вдохнув в себя витающий в воздухе аппетитный запах уже практически готового мяса, предвкушающе потер свои ладони. — Пахнет здорово… Что там у нас? — спросил уже скользнув в сторону, сигнализирующей о готовности блюда мультиварке.

— Не знаю, что у Вас, господин Темный, — пробубнила я, хлопнув Стаса по загребущим рукам, тянувшимся к мясу. — А у нас… — "жаркое по-домашнему", — улыбнулась я, открыла крышку кухонного агрегата и принялась выкладывать на квадратную черную тарелку, предварительно накрытую фольгой, свой кулинарный "шедевр".

Почему я так ответила?

Да потому что была — зла на него! Безумно зла!

Зла за то, что он приравнял меня к какой-то шлюхе, навязав мне эти грязные, по своей сути отношения. За то, что будничным тоном отдавал мне приказы, не утруждая себя даже сказать — "пожалуйста", — и я как, последняя дура стояла у плиты, готовя ему это чертово "мясо". Но даже, тогда, когда я, уже, то и дело прокручивала в голове планы кровавой мести, мысли о том — кто ему звонил, куда он пропал после этого звонка на целую ночь, и почему он выглядел таким уставшим и измотанным, не забывали меня посещать…

— Где ты пропадал? — спросила я, выставляя на обеденный стол мясо, хлеб и нарезанный ранее салат из свежих овощей, постоянно отвлекаясь взглядом на руки мужчины; который пройдя к бару, достал бутылку с виски и, бросив два кубика льда в стакан, не отмеряя количество алкоголя, просто плеснул его на глаз поверх льда.

— У Кира… проблемы… — с небольшой заминкой, устало потерев глаза, произнес Стас, усаживаясь на высокий стул возле подоконника.

— Какие? — не удержалась я от вопроса. Не то чтобы меня беспокоили или интересовали проблемы бывшего босса, скорее мне было не по себе от опустошенного и измученного взгляда Темного, от его красных усталых и напряженных глаз, а так же — от залегших под ними темных кругов. — Стас?

Сначала я увидела, как он резко вздохнул, затем — как провел ладонью по лицу, откидываясь на спинку стула и только потом, я услышала его слова, произнесенные очень… очень тихо:

— Макар… разбился. Попал в ДТП на своем байке…

Понимание произошедшего доходило до меня медленно, чересчур медленно…

— Р-разбился??! Макар?! — я почувствовала, что от шока не могу вздохнуть, а по телу растекается страх и паника. — Стас…, он… он… — поперхнулась я собственными словами и тут же прикусила губу, в попытке не разреветься…

— Алиса?! — в один шаг, преодолев расстояние, разделявшее нас, Темный протянул руки вперед и сгреб меня в охапку, притянув к своей груди. — Т-шш, девочка моя, он жив. Жив! Слышишь? — нежно заправив мне за ухо, свисающие на лицо пряди волос, осипшим голосом произнес мужчина. — В больнице… Состояние тяжелое, но его жизни уже ничего не угрожает, — обхватив мое лицо двумя ладонями, наклонился ко мне Темный. — Алиса??

— Боже… — глотая слезы, выдавила я, в то время как перед моими глазами предстало лицо Макара — с такими любимыми мною, серыми, искрящимися наглой насмешкой глазами. — Почему?? — хрипло прошептала я, чувствуя, как мое сердце наполняется отчаянием. — Почему ты ничего мне не сказал??

— Лис… — выдохнул Стас, но я уже не слышала его…, я ревела навзрыд, вспоминая нашу последнюю встречу с Макаром, и те слова, что я ему сказала.

То, что я сделала, ужасно… Это невозможно простить… И жить с этим спокойно тоже — невозможно… Я не выслушала своего единственного друга, по-настоящему преданного мне человека…. А друзей не бросают… и не кидают в "черный список"… Их берегут… — особенно тех, кто был с тобой в самые "темные" дни…

"Надень шапку — я не собираюсь отпаивать тебя потом мёдом и молоком…"… — говорил мне всю осень Макар… И я ценила это, правда — ценила…

Я была старше его на целых тринадцать дней — а потому, когда он задавался, я называла его — "зеленью"… Он открыл мне все лучшее в жизни… — дарил умные, добрые книги…, всегда первым звонил, смешил и часто делал глупые вещи ради меня… В прошлом ноябре он пришел ко мне домой ночью, когда выпал первый снег, и позвал во двор — лепить с ним снеговика. Он называл меня "рыжей засранкой", а я его "ехидной сволочью" — он не сердился, он просто смешно морщил нос… Он покупал мне шоколад… и разрешал садиться за руль своего дороженного автомобиля, хотя считал, что смертельно при этом рискует… Он писал повести и рассказы, а я была самым первым его читателем… Признаю, из меня никудышный критик, а он требовал замечаний, сердился и угрожал, что найдет кого-нибудь "поругательнее".

Но как критиковать человека, если он гениально владеет словом?!