Рисуя звуками жизнь

Всю свою жизнь, начиная с шестнадцати лет, я невольно сравнивала свои внешние данные с данными тех дам, с чьими именами связывали Станислава Темного. И надо сказать, что пусть не во внешности, но вот в "харизме", эти covergirl мне заметно проигрывали…

— Ну, что ж… — в предвкушении потерла я руки, наконец-то сбрасывая с себя безумно короткую кожаную юбочку, хлопковый топ и чулки. — Поиграем, Станислав Сергеевич…

Не помню, как я открыла двустворчатую с затейливыми ручками дверь шкафа, как достала с полки просторную черную мужскую футболку…. Очнулась я уже под струями теплой воды, стоя в ванной комнате.

— Что же случилось? Почему он так резко сорвался куда-то в ночь? И где он вообще так долго? — вернулись на круги своя, неприятные мысли, вызывающие в моем теле повторный приступ липкого, противного страха. — Нет! — попыталась я прогнать эти мысли, чувствуя злость и досаду на себя. — Стас — взрослый человек. Он легко и играючи справиться с любой проблемой. Я же должна быть — "умницей", — криво улыбнулась я, закрыла краны душевой, замоталась в махровое полотенце, и босиком проскочила обратно в спальню. А уже там — скинув влажное полотенце на стул, натянула найденную ранее футболку, и с жадностью вдохнув в себя ментоловый аромат ее хозяина, юркнула под одеяло, подмяв под голову подушку любимого мною мужчины…

Глава № 12

Когда потеряно всё, жёсткий сюжет;

Когда в пучину несёт, хочешь или нет;

Когда внутри зима, минус под 40 —

Словно тюрьма.

Давай, вставай — кровью пишет плеть;

Давай, стреляй — зверю в горло меть.

Кто сам упал — тому и встать суметь;

Давай, вставай — это не твоя смерть!

@Animal ДжаZ

Стас.

"Макар разбился…"- два слова сказанные Кириллом по телефону, грохотали в ушах Темного вот уже час, в то время как стрелка спидометра "Мерседеса", который на бешеной скорости мчался по размытой ливнем трассе М-10, клонилась к 210 км/час, повергая в ужас и заставляя нервничать Виктора и ребят из охраны, плетущихся позади спорткара на более демократичном BMW X6.

Разбился…

— Чертова, су-ука! — выругался Стас, имея в виду последнюю игрушку парня — высокоскоростную гоночную Yamaha R6, грозившуюся стать его погибелью. — Зачем, бл#дь? — зажмурился Темный, с силой и яростью ударив руками по рулю автомобиля, почти не ощущая боли в онемевших от напряжения пальцах. — Зачем???? — повторил он, ощущая, как в недрах сознания уже поднимается такое хорошо знакомое ему чувство вины, которое, словно ржавчина разъедало Стаса изнутри, выворачивало его наизнанку, будто подсказывая ему:

Это ты! Ты…!! "Подсадил" Макара на скорость…. Твоя вина!

— Дерьмо! — стиснул зубы мужчина, проводя дрожащей рукой по вспотевшему лицу, глубоко при этом, вздыхая, потому что перед его глазами появилось испуганные и заплаканные глаза Алисы. Стас презирал и почти ненавидел себя за тот отдельно взятый момент, когда он не сумел…, просто не смог рассказать ей о Макаре…

— Вот ведь кретин! — поморщился Темный, лишь сильнее надавливая на педаль газа, заранее зная, что он до конца жизни не сможет посмотреть в глаза Алисы, да и в глаза Кирилла тоже, если Варлам вдруг… не выкарабкается, после полученных в ДТП травм.

— Разбился… — повторил Стас слова друга, останавливая машину на площадке перед Областной клинической больницей в своем родном городе. — Твою ж мать, парень! — с досадой произнес он, чувствуя как несправедливость произошедшего толстым огненным кольцом, сжимает его грудь, затрудняя дыхание. Темный вспомнил взлохмаченные волосы Макара; его челку, наполовину падающую на глаза парня, и прищур глаз, абсолютно такой же — один в один, как у старшего брата….

— Ты что творишь, Стас? — словно из недосмотренного кошмара вытряхнул Темного голос Лазарева, который уже успел выскочить из притормозившей рядом с "Мерседесом" "бехи". — Захотел в гости к родителям и Владу на "Западное"? — с дикими бешеными глазами встряхнул он Стаса за плечо. — Так я могу это тебе легко устроить! Не обязательно — машину гробить…

Стас промолчал, бросив на своего начальника службы безопасности непонятный для того, мрачный взгляд, и все в том же безмолвии отправился внутрь больницы. Так же молча, он поднялся на третий этаж в отделение общей реанимации, где в коридоре, перед закрытыми стеклянными дверьми оперблока, нашел потемневшего от горя Кирилла и, всю в слезах, прижимающуюся к его плечу, русоволосую девочку лет пятнадцати-шестнадцати, крестницу Кира — Настю…